Искатели сбитых самолетов
Шрифт:
Марат, открывая совет, объявил о срочном отъезде Свет Ивановича, призванного на курсы военных переводчиков, и о назначении старшей пионервожатой Владлены Сергеевны.
Раздались рукоплескания. Снисходительно улыбнувшись, подобно артистке, уверенной в успехе, Владлена Сергеевна произнесла медленно-медленно:
— Кстати, об аплодисментах. А ну, кто это сегодня так встречал восход солнца, признавайтесь!
Молчание. За окнами усиленно застрекотали кузнечики.
— Нехорошо так для нашей общей работы… У нас друг от друга не должно быть тайн… Ну, я не настаиваю, пусть у молчунов
Она умолкла, горестно вздохнув. И вокруг раздались вздохи. Чувствовалось, что в сердцах ребят разбужены противоречивые чувства. И товарищей выдавать нечестно и вожатую жалко, которая начинает свою новую работу с чепе… Она ведь хорошая. Вон сегодня в речку-то… как орлица за орлят.
Поняв состояние ребят, Владлена Сергеевна повела свою линию дальше.
— Так вы хотите, чтобы я хорошо работала, с полной отдачей. Да? Ну, тогда и мне нужна отдача… Давайте договоримся. С каждого пионера чуть-чуть, по ниточке, а коллективу слава.
Некоторые улыбнулись.
— Так вот, с тебя, Морячок, всего лишь тельняшка… Подари мне ее — и всей дружине не будешь портить общего вида. А с тебя, Зиночка, совсем немного причитается — корзиночка. Мне нужная вещь, а тебя избавит от индивидуализма, будешь со всеми вместе и петь и играть, вместо того чтобы все вязать и вязать…
С лесных сестер потребовалось не бегать по лесу спозаранку, не опаздывать к завтраку. С братьев Файеровых совсем малость — признаться, кто из них Геракл, кто Тезей.
— Не можем, — сказал один из близнецов, — мы дали друг другу слово еще перед отъездом в лагерь.
— Зачем?
— Военная тайна!
— Нет, уж хватит тайн, вы точно скажите, кто из вас стянул из аптечки бертолетову соль, сахар из столовой и уголь из кухни. Чтобы мы знали, с кого спросить, за изобретение пороха!
Ребята вдруг бегло заговорили по-немецки между собой. Вожатая возмутилась.
— Что вы там бормочете по-немецки втайне от коллектива? Да кто вы такие, фонбароны или пионеры?
— Фонбароны! — выкликнули ребята вместе понравившееся слово! — Фонбароны Файеровы брат брата не выдают!
Девочки стали их стыдить и требовать признания.
— Ну, уж это ни в какие ворота не лезет. А если один из вас узнает, что другой Родину предает, тогда что? — спросил Марат.
— Не узнает, — нахмурился один.
— Потому что никто из нас этого не сделает, — сердито сказал другой, — у нас в роду Файеровых такого не было!
— Ну, так кого же из вас отправить к родителям, кого оставить в лагере? — встала в тупик вожатая.
Близнецы пожали плечами.
— А от нас порознь мало толку, — сказал один.
— Мы вдвоем нужны, — сказал второй.
Владлена Сергеевна задумалась.
— Это уже наша военная тайна, — шепнула она мне, — один из братьев стартует, другой финиширует, когда у нас по бегу соревнования.
— Как это?
— Один во время бега прячется в кустах, а другой выходит из кустов недалеко от финиша. И будьте здоровы.
— Ловко!
— Тсс! Сейчас я их пристыжу, фонбаронов! — Владлена Сергеевна вперила взор в близнецов. — Не воображайте, будто вы храбрые рыцари, вы просто трусишки. Вот берите пример с Яши, прозванного вами же «бродяшей». У него проказ больше, чем у вас двоих, однако он не боится о них рассказывать. Ну, расскажи, Яша, про свою новую проделку, как ты удрал ночью слушать соловья.
— Не слушать, а смотреть, — отозвался тихим голоском Яша-бродяша.
— Ну, и удалось тебе подсмотреть, как поет соловей? Скажи, как выглядит его пенье.
— Очень жалко.
— Что, что?
— Он сидел на сухой ольховой ветке. Я подкрался со стороны парка… И увидел его на фоне заката, четко, четко… Маленький, взъерошенный, похож на воробья, он напрягался изо всех сил! Даже горло у него раздувалось и все перышки на нем топорщились. И так ему трудно громко петь, такому маленькому…
— Фу, даже слушать стыдно, — прервала Владлена Сергеевна, — соловей, краса и гордость русских лесов, — и вдруг жалкая, маленькая птичка! Вот что может увидеть человек, если он бродит по лесу один, не может разобраться, что к чему. Ты осознал свою ошибку, Яша?
Ночной путешественник промолчал.
— Я осознала, я осознала, — с плачем выскочила Зиночка, — я не стану больше заниматься вязаньем во время мероприятий. Только не забирайте корзиночку, ее бабушка мне подарила! Вот тут ее рукой на корзинке написано: «От безделья — рукоделье».
Сколько ни доказывали, что нельзя пионерке в лагере жить по завету бабушки, Зиночка ни в какую. Ревет, а корзиночку еще крепче к груди прижимает.
Последним обсуждали Торопку. Он предстал перед советом дружины не один, а вдвоем с каким-то угрюмым на вид парнем. Низкорослым, широкоплечим, с недетскими, узловатыми руками. В нем так и проступали сила и упрямство.
— Откуда выползла змея на скамейку? — спросил Марат Торопку.
— Из-под моего ножа!
— А кто ее раскрасил, как живую?..
— Я же… — отвечал Торопка.
— Ну, и как это ты сумел?
— Очень просто, соками трав и цветочной пыльцой. Растения надо взять, подавить. Из одуванчиков — молочный, белый, из дягилей и лопухов — зеленый сок, размятые цветы васильков дадут бирюзовый цвет… Цветы мать-и-мачехи — желтый… Ну и вот, если так сделать, можно раскрасить деревянную резьбу…
— И все ты врешь, Торопка, я же знаю, Варвель учил тебя этому, — сказал Марат. — Сам он боится признаться. Недавно переселился из Литвы в Старую Руссу вместе с родителями. И сам рассказывал мне, что его отец был знаменитым резчиком по дереву. Вырезал разных там богов и богинь, мадонн с младенцами и раскрашивал их. Ну, а теперь его взяли на мебельную фабрику… Вот откуда у него эти познания насчет сока цветов… Нехорошо так, из-за дружбы с ним лгать коллективу. Файеровы хоть молчат, но не врут…