Искатели жребия
Шрифт:
— Нет, конечно… Я хотел спровоцировать твою жену, хотел разобраться в ее поступках. Когда я ее нашел, она повела себя двусмысленно, принялась делать намеки…
«А ведь я ему верю», — подумал Калинов.
— Ты долго ее искал? — спросил он.
— Не больше получаса. Я оказался в Дримленде на том самом месте, где мы когда-то жгли ритуальный костер, устраивая законтачивание дэй-дримов. Обнаружил коня с комплектом рыцарских доспехов. Обстановка, в отличие от былых времен, мне не подчинялась, но доспехи оказались впору, а над лесом
«А может, для Зяблика и зажгли эту звезду?» — подумал Калинов.
— Переоделся, сел на коня и поскакал, — продолжал Крылов. — Не прошло и получаса, как я ее нашел. И воспрянул духом: она начала выдавать авансы, пошли какие-то намеки, недомолвки. Я подумал, что наконец-то одолел шнурика Калинова…
— И чем же вы занимались все это время? — Калинов криво улыбался, с трудом сдерживая ярость. Яриться было нельзя: в руки косяком шла информация.
— Какое время? — удивился Крылов. — Ты появился уже через полчаса.
— Подожди, подожди… Когда все это было?
— Сегодня, когда еще! Мы же только вчера вечером у меня дома с тобой разговаривали… Ты что, не в себе?
— Ничего, продолжай, — сказал Калинов.
— Буду откровенен, когда ты появился, я решил врезать тебе по-настоящему. Но тут началась какая-то чертовщина. Неизвестно откуда возникли два моих двойника, Вита оказалась связанной… У меня сразу появилось подозрение, что это спектакль. И когда ты уложил двойников-статистов, я подстрелил твоего коня и сделал вид, будто собираюсь тебя загасить… Ты помнишь, как повела себя Вита?.. Тут-то у меня глаза и раскрылись!
— И на что же они у тебя раскрылись?
— На все! Она любит тебя, Калинов. Как раньше. А я всю жизнь гоняюсь за вчерашним сном… Не знаю, что в тебе такого, чего нет во мне, но факт остается фактом. Я не нужен даже сейчас, когда ей плохо… Должен признать, я ошибся.
Ярость мгновенно исчезла. Калинов с трудом сдержал самодовольный смешок.
— Как я ошибся! — продолжал Крылов с тоской в голосе. — Мне казалось, между вами возникла трещина, что пришло наконец мое время, что вы вместе только в силу привычки. Как я ошибся!.. Я похитил твою вторую жену, я шантажировал тебя, рассчитывая заставить развестись с Витой…
«Надо бы отреагировать, — подумал Калинов. — Зарычать на него, затопать ногами, пообещать десять казней египетских…»
Он встал, сделал попытку сжать кулаки. Ярость не возвращалась. Крылов поднял голову, вздохнул. Вздох этот и вовсе обезоружил Калинова. Это был предсмертный вздох умирающего.
— Сядь, Саша, — чуть слышно сказал Крылов. — Сядь… Ты бессилен наказать меня больше, чем я сам себя наказал. Я полжизни гонялся за фантомом. Я третировал свою жену, променявшую на меня отцовские миллионы. Я виноват перед своими не родившимися детьми. Дримленд вошел в мою плоть и кровь, я не жил, а играл в дэй-дримы… Ты помнишь обряд обручения с жизнью?.. Я стал взрослым, но так и не обручился с нею! — Крылов уронил голову на руки и издал странный звук: полувсхлип-полушипение.
Калинов молча ковырялся вилкой в тарелке — слов в душе не было. Как не было и недавней злобы. Он вдруг сердцем почувствовал трагедию человека, сидящего напротив.
«А ведь это ты во всем виноват, — сказал он себе. — Ты закрыл им доступ в Дримленд, но забыл вытащить их из Страны Грез. И Зяблик, наверное, не один такой… И жена его, должно быть, по-прежнему живет в Дримленде душой… А Флой, а Клод, а Ирена?.. Ты когда-нибудь поинтересовался их дальнейшей жизнью? Плевал ты на них! Хотя, быть может, всю их жизнь под откос пустил… А Вита? Ты уверен, что и она не живет до сих пор в Стране Грез?
Иначе с какой стати она тебя до сих пор любит? Может, она до сих пор любит свою мечту? А может, она просто не может жить без любви, уж такой она рождена. Любовь для нее — смысл жизни, без нее она умрет…»
Зяблик поднял голову:
— Ты простишь меня, Сашка?
Калинов только кивнул: слов по-прежнему не было.
— Поздно я снова попал в Дримленд, — сказал Зяблик. — Иначе бы я все это понял еще раньше. Сколько лет выброшено! — Он встал. — Ладно, пора и честь знать! — Он осторожно протянул Калинову руку. — Желаю счастья, шнурик!
Калинов не смог отказаться — пожал хорошо знакомую руку. Они посмотрели друг другу в глаза. Казалось, Зяблик ищет на дне глаз Калинова что-то, известное ему одному. И наверное, нашел, потому что несмело улыбнулся и исчез.
Калинов крякнул, открыл бутылку коньяка, налил себе целый стакан и залпом выпил. Мысленно позвал Виту. Ответа не получил.
«Что ж, — сказал он себе. — Теперь тебе больше не на кого кивать. Теперь твои проблемы упираются только в тебя самого».
Растолкал его утром Медовик. Калинов с трудом оторвал голову от подушки и обнаружил, что подушки как таковой и следа нет: голова его покоится на охапке мягкой, душистой травы. Огляделся — чисто поле вокруг. Медовик стоял рядом, привычно щерился.
— Оставьте ж вы меня, наконец, в покое! — Калинов сел. — Что, гостиница закрылась?
— Для тебя — да.
— Ну и ладно. — Калинов поднялся на ноги. Чисто поле было бесконечным — до самого горизонта покрытая травой равнина.
— А где же «Вифлеемская звезда»?
Медовик снова ощерился, мигнул шустрым глазом:
— Она тебе теперь без надобности. Отныне заместо звезды у тебя я буду.
Калинов подчеркнуто-изумленно оглядел урода с ног до головы, изогнулся в вежливом поклоне.
— Это за что же мне такая честь?
— Не ерничай!
— Я ерничаю?! — Калинов фыркнул. — А что мне остается? Болтаюсь бог знает где, бог знает зачем… Водят меня на коротком поводочке…
— Водят тебя! — Медовик сплюнул. — Пьешь тут на халяву да с молодыми девками похабными делами занимаешься!