Исключение из правил
Шрифт:
– Вода соленая, говорю, – повторила Настя.
В метро Настя снова нарушила молчание первой. Она так забавно разговаривает – не придвигается, а тянется к уху, как будто перевешивается через невидимый забор. И говорит так, чтобы слышал только я.
– Как думаешь, почему вода оказалась соленая?
– Там какая угодно вода может быть. Хоть кислая, хоть сладкая, хоть горькая. Смотря какой завод свои отходы в водохранилище спустил.
Я старался говорить тихо, как Настя, но у меня не получалось. Ну и кроме того, я стеснялся тянуться к ее уху. У меня-то нет
– А ты давно так умеешь?
– Как?
– Места всякие находить?
– Нет. Это меня… научили. Прошлым летом.
Я успел проглотить «папа научил». Иногда мне кажется, что Настя дружит со мной только потому, что я живу не с родителями. Бабушка, конечно, не детдом, но все равно не надо слушать каждые пять минут «папа то, мама сё».
Настя замолчала, а у меня перед глазами замелькали картинки.
Папа в тот раз был очень веселый, хоть и приехал один, без мамы. Сказал бабушке что-то про работу. Как будто за последние три года у них хоть раз была другая причина! И сразу переключился на меня. Я приготовился привычно отчитаться по оценкам, прочитанным книгам и тренировкам, но он ничего не спросил. Велел одеваться и два дня таскал меня по каким-то странным местам.
– Ты знаешь, есть такая киностудия – «Мосфильм»? Знаешь, сколько на ней фильмов сняли? Тысячи! И сказок, где всякие замки, и исторических фильмов про разные эпохи. И где, как ты думаешь, снимали? В Москве! А знаешь, почему?
Я в его рассказ только успевал вставлять «ага» и «не-а» в разных местах. А папа вдохновенно рассказывал:
– Потому что в Москве есть всё! И такие улочки, как в средневековых городах. И просторы. И даже море можно снять, если хорошо поискать! А в Подмосковье – вообще чудо! Одни старинные усадьбы чего стоят! А парки там какие!
Эти два дня мне запомнились как калейдоскоп очень необычных мест – иногда казалось, что мы в Германии или Испании, и пару раз даже послышалась иностранная речь. А потом на каком-нибудь озере, куда мы добрались сложным маршрутом «метро – электричка – автобус», вдруг тянуло настоящим морским воздухом. Один раз папа привез меня на карьер, а там открылась панорама, как в горах. И все это не дальше часа езды от Москвы!
Я, конечно, никаких маршрутов не запомнил.
Уезжая, папа сказал:
– Специально тебе не оставляю адресов. Интернет у тебя есть, парень ты головастый. Рассматривай картинки, ищи похожие места. Начни с окрестных районов, в них много интересного.
И я начал. Оказалось, что прямо рядом с моим домом огромное количество запутанных улочек. Я так их и не выучил: мне казалось, я уже запомнил, что где, но знакомый двор выводил меня в совершенно неожиданное место. Мы так с Настей и подружились: я провожал ее в детдом и заблудился. А ей это почему-то понравилось…
Папа больше никогда не возил меня в подобные места. Когда они приехали через месяц с мамой, я подловил его в коридоре и спросил, пойдем ли мы гулять. Он посмотрел на меня странно, будто не понял вопроса. Я негромко уточнил:
– Ну, во всякие странные места, как прошлый раз…
Я почему-то чувствовал, что при маме это не надо спрашивать.
Мама услышала.
– Какие это места? – громко спросила она с кухни. – У нас изменились планы?
– Нет, – спокойно отозвался папа. – Это Антон что-то придумывает. Лучше бы в сочинениях так фантазировал. Что у тебя по литературе? Ты вообще читаешь нормальные книги или только треш свой подростковый?
Я немного растерялся – похоже, он правда не понимает, о каком «прошлом разе» я говорю. Отец смотрел привычно сурово, и я не решился уточнять. Молча принес читательский дневник. Обычно папа спрашивает, а я или названий не помню, или автора. Вот он и думает, что я не развиваюсь, а тупею. Мне бабушка так сказала. И дневник посоветовала вести.
Еще папа хотел, чтобы я занимался спортом. Часто говорил:
– Парень должен выглядеть как парень, а не как тюфяк.
Тут мне его порадовать нечем. Неспортивный я человек. Не сказать, что толстый, но и не атлет. В спортивных секциях мне неинтересно. Бабушка мне уже и теннисную секцию находила, и спортивного ориентирования, и даже какую-то борьбу, то ли японскую, то ли китайскую. И нигде я не нашел себя. А борьба и вовсе не мое.
На спортивном ориентировании смешно получилось. Я там заблудился. Тренер спрашивает: «Почему так долго?» А я ему: «Ручей, не знал, как перейти». Он: «На трассе нет ручья, это короткий маршрут для начинающих!» А я ему: «Ага, а кеды и штаны у меня мокрые, потому что я вспотел…» Ну и выперли меня. А во всех других местах терпели. Но я сам быстро уходил. Я-то вижу, что не получается ничего.
Когда я стал искать всякие места, то начал больше гулять. А когда с Настей подружился, мы вообще надолго в поездки отправлялись, а там почти весь день на ногах. Папа приехал, посмотрел на меня, допросил про книги и уроки, а тюфяком не назвал. А потом мультитул подарил со всякими инструментами…
– Выходим, – сказала Настя мне в ухо.
Точно. Чуть не проехали нужную станцию.
В нашем районе действительно было теплее. Мы, не сговариваясь, прошли на любимое место. Недавно я нашел за соседним домом небольшой овраг, в котором росли странные деревья – то ли пихты, то ли туи, я не разбираюсь. В зарослях удачно спряталась скамейка. У нас таких мало осталось – белое бетонное основание и деревянные рейки, создающие плавный изгиб сиденья и спинки. Рейки старые, отполированные множеством отдыхавших на них людей. А основание недавно покрашено. Ухоженная скамейка, хоть и древняя. Папа говорил, раньше такие стояли везде.
В этом месте никогда нет ветра и почему-то очень тепло. Настя считает, что где-то в земле проходит теплотрасса. Пахнет там не по-здешнему и всегда тихо. Мы тут часто сидим, когда Настя ко мне домой идти не хочет. А не хочет она после обеда, потому что у меня бабушка дома. Она в библиотеке на полставки работает.
Я достал чай и бутерброды. Не то чтобы я проголодался, но Настя одна есть не станет. Налил чаю в крышку термоса. Мы начали жевать бутерброды – не зря же я их с собой таскал. Настя снова задумалась о чем-то. А я с разговорами и не лезу, если человек общаться не хочет.