Исключение из правил
Шрифт:
Настя вдруг негромко спросила:
– А ты, когда путешествуешь один, что-нибудь фотографируешь?
– Редко.
– Почему?
Я замялся, не сразу сообразив, как построить фразу без «папа сказал». Ответил:
– Есть такая идея, что собирать надо не фотографии, а впечатления. И что, если ты фотографируешь, ты о фотографии думаешь, а не находишься в моменте. И упускаешь его.
Да, так мне папа и сказал, когда я попросил его сфотографировать меня на обрыве, похожем на горы. Я тогда с ним не согласился. Это три секунды,
Настя отложила недоеденный бутерброд, отряхнула руки и попросила:
– Дай посмотреть.
Я дал ей свой телефон. Настя перешла в галерею и начала смотреть ее не с новых фотографий, а с самого начала. Нашла то самое селфи, улыбнулась:
– Смешная фотка. Пришлешь мне?
– Ага.
Настя увеличила снимок и вдруг чуть нахмурилась:
– А это где?
– Не знаю, где-то под Москвой.
– Очень на горы похоже, – пробормотала Настя.
– Да, я тоже удивился. Мы минут сорок на электричке ехали. А потом на автобусе и пешком.
На следующем снимке красовался закат. Широкая улица упиралась в пустырь, над ним горело небо всеми оттенками красного, синего и фиолетового. Справа стояла обычная девятиэтажка.
Настя долго разглядывала снимок, потом спросила:
– Где это?
– Не помню. Где-то недалеко.
– На мой дом похоже… – вздохнула Настя.
Я только кивнул.
Настя увеличила снимок и вдруг отшатнулась от экрана. А потом резко придвинула его к глазам.
– Тоха! Это и есть мой дом!
– И чего?
– «Чего»? – Настя смотрела на меня совершенно круглыми глазами. – Ты спрашиваешь – «чего»? Мой дом в Екатеринбурге!
Сначала я подумал, что она шутит. Но нет, Настя не шутила. Лицо ее было испуганным, и в глазах не прыгали веселые искры.
У меня затряслись руки, я аккуратно поставил крышку термоса на скамейку. В чудеса я не верил. В то, что Настя сошла с ума, тоже. Как и в то, что она меня разыгрывает. Настины эмоции, конечно, то и дело меняются, но они всегда настоящие. Значит, остается одно: Настя что-то перепутала.
– Сейчас много одинаковых домов, – начал я. – Помнишь, даже в кино это показывают, «С легким паром». Там мужик перепутал дома в Питере и в Москве…
– Да что ты меня грузишь, Тоха! – возмутилась Настя. – Я что, свой дом не узнаю? Вот мои окна! Посмотри, у нас рамы покрашены голубой краской. Во всем доме такие только у нас! И балкон не застеклен, и на нем куча хлама! Вот лыжи мои старые торчат!
– Насть, ну мало ли у кого синие рамы. У нас в доме тоже такие есть, сама посмотри. А балкон с хламом – вообще не показатель. Да и фотка нерезкая, что там можно разглядеть вообще…
Настя хотела что-то ответить, но в этот момент у нее в кармане заиграла веселая мелодия. Я сказал:
– Тебе звонят.
Настя выругалась, сунула мне в руки смартфон и вытащила из-под свитера свой.
– Блин, достали… Да! – Это уже в трубку.
Динамик в смартфоне оказался громким.
– Анастасия! Где тебя носит? – возмущенно прокричал женский голос.
– Гуляю, – мрачно ответила Настя.
– Кто разрешил?! – еще громче заверещал голос.
– Вы меня сами отпустили до ужина, – напомнила Настя.
– Я тебя в больницу отпустила!
– Какая разница?
– Я тебе объясню разницу! Немедленно домой!
– У меня нет дома, – очень ровно произнесла Настя.
– Голованова!
Настя вздохнула:
– Ладно, иду…
– Пулей! Тебя директор вызывает!
– Сказала же – еду.
Не попращавшись, Настя дала отбой и сунула телефон в карман.
– Невозможно поговорить по-человечески. Что-то темнишь ты, Тоха.
Я возмутился:
– Чего мне темнить! Я тебе правду говорю! Гулял в окрестностях, снял закат!
– Ладно-ладно, не кипятись…
Я огрызнулся:
– А ты меня не кипяти. Я тебе хоть раз соврал?
– Не знаю, – задумчиво отозвалась Настя. – На вранье я тебя не ловила, это точно…
Вот теперь я обиделся. По-настоящему.
А она вдруг толкнула меня плечом, впервые преодолев невидимый забор. Я даже обижаться перестал. Настя мягко сказала:
– Слушай, Тох, извини. Я просто очень удивилась. Не сердись.
И я оттаял. Сказал:
– Ладно.
Настя взяла крышку, налила себе еще чаю. Вздохнула:
– Надо ехать.
– Помчишься?
– Угу. Чай вот допью только. У тебя хороший чай, Тоха. Сладкий.
Она впервые похвалила то, чем я ее угощал. Обычно она просто берет что-то – или не берет. Я почувствовал, что внутри меня стало тепло. Только бы не покраснеть. Я быстро спросил:
– А что воспитательница так вопила-то? Знает же, куда ты ходишь.
– Они там бешеные сегодня все. У нас проверка идет, воспитатели психуют. Хорошо хоть малышня в лагере, можно предъявить образцово-показательный детский дом. Мы вот только мешаем. Я думала, без проблем сегодня на весь день отпустят, а Катерина, наоборот, прицепилась. Может, им надо нас комиссии продемонстрировать, я не знаю…
– Много вас осталось?
– Четверо. Старших увезли в какой-то санаторий. А мы в пролете. Для лагеря большие, а для моря маленькие.
Честно говоря, я был рад, что Настя не уехала. Но говорить это не стал. Наверное, она предпочла бы поехать на море, а не возвращаться каждый день в детдомовскую спальню.
– Ладно, я покатила.
– Позвонить тебе вечером?
– Ага. После ужина.
Я закрутил термос и убрал в рюкзак. Поднялся вместе с Настей.
– Пройдусь с тобой до остановки.