Искра. Небывалое
Шрифт:
Искра с шумом захлопнула свое меню и наклонилась к нему тоже, но говорить шепотом она не собиралась.
– Кир, ты не понял? Я сказала: нет! Ты можешь уважать мое желание? Я сама разберусь со своими ошибками, я в состоянии это сделать, я не беспомощная!
– Я и не говорю, что ты беспомощная, но есть такие вещи, которые лучше сделать мужчине.
– И что ты сделаешь? Морду ему набьешь? Очень умно!
– Ты сомневаешься, что я его одолею?
– Нет, я верю, что ты его одолеешь. Но я не хочу этого! Я не хочу потом вытаскивать тебя из милиции, нести ответственность,
– Август мне – не мама! Причем тут он вообще?
– Он всегда будет тут при чем.
Они замолчали, обмениваясь упрямыми, сердитыми взглядами. Вот и поговорили наконец. Поделились хоть какими-то чувствами. Настоящими, без прикрытия.
Искра провела ладонью по пылающей щеке. Чертов Макс, теперь он окончательно испортил ей день. Весь романтический настрой - к черту. Даже аппетит пропал, чтобы что-то заказывать.
У Кира завибрировал телефон. Он сердито выдернул его из кармана, собираясь сразу отключить, но, увидев определившийся номер, удивленно посмотрел на Искру.
– Няня Клары звонит.
Кир ответил на звонок сам. Поздоровался и быстро поменялся в лице, слушая, что ему говорят.
– Уже едем, - быстро сказал он и вскочил из-за стола.
Искре не нужно было ничего говорить, она не отставала от него ни на шаг. В гардеробе Кир стукнул кулаком по мраморной стойке так, что та едва не треснула, и потребовал сейчас же принести им верхнюю одежду. За ними по следам телепался официант, желая, видимо, спросить, куда это они, но, увидев выражение лица Кира, поспешно отступил в зал.
– Ты можешь объяснить, что случилось? – спросила Искра сдавлено, пока им несли вещи. А мысленно умоляла себя: лишь бы ничего с Кларой, лишь бы ничего...
– Твой бывший пытается проникнуть к ним в квартиру, - сказал Кир на ходу, - так что бежим быстрее.
***
Примерно на пятый день жизни Клары Искра уже поняла, что ее мужу плевать на их ребенка. Макс не просто испытывал легкое равнодушие, свойственное многим молодым отцам, которые просто еще не научились любить и заботиться о своем ребенке. Он вел себя как чужой, как угрюмый сосед и не более того. Его раздражал плач по ночам, даже если ребенок был болен. Его бесило, если жена не успевала что-то по дому, и скидок на появление младенца в доме он не делал равно, как и на то, что Искра очень тяжело перенесла роды, и врачи рекомендовали ей поберечься от нагрузок. И само собой, он ни разу не проявлял желание что-то сделать для дочери: искупать, накормить или просто подержать на руках.
Он никогда не интересовался, что нужно купить, а если Искра просила его о чем-то, то почти всегда игнорировал. По сути, то, что Клара была одета и накормлена, была целиком заслуга Искры: она потихоньку тратила на это все свои сбережения, продала кое-что из своих вещей, подрабатывала репетиторством английского, пока девочка спала. Макс по-прежнему оплачивал их жилье и иногда покупал продукты, но не систематически. И, чтобы не начать голодать, Искра частенько внепланово запускала руку в свою заначку, которой оставалось все меньше и меньше.
И когда Искра приняла решение уйти от Макса, то сделала это без всякого зазрения совести по отношению к Кларе. Она понимала, что нельзя отнять то, чего нет. А отца у ее дочери никогда, на самом деле, не было. Макс предпринимал попытки вернуть Искру, он звонил, добивался встречи, но ни разу всерьез не поинтересовался жизнью Клары, в чем она нуждалась. Не попытался увидеть ее, не передал ничего для нее.
Поэтому, когда Искра узнала, что Макс хочет забрать Клару, то сразу поняла: это блеф. Ребенок ему не был нужен. Клара – всего лишь средство для него добиться чего-то от нее самой. Возможно, просто помучить – что ж, к этому она готова. Если он хочет денег – она решит и эту проблему. Но если он все еще рассчитывает сохранить их брак… тогда ей придется туго.
Они пересекли полгорода за пять минут. Кир так остервенело гнал машину, что Искра едва не начала упрашивать его сбавить скорость. В ней боролись два ужаса: один – не успеть, и второй – погибнуть по дороге.
Наконец, они достигли заветного двора. Искра едва не на ходу выскочила из машины, но Кир все равно оказался впереди. Он дернул запертую на магнитный замок дверь, и та с грохотом отрывающихся болтов, отворилась. Искра юркнула следом, и они оба остановились в тамбуре, переводя дыхание. Макс стоял на ступеньках у ступенек первого этажа и как раз тушил «бычок» о перила лестницы.
– А вот и ты, женушка, - сказал он, мерзко улыбаясь.
– Я уже заждался.
Кира он словно не замечал.
– Какого черта ты творишь? – сквозь зубы спросила Искра.
– Ты знаешь, который час? Зачем ты пугаешь няню и ребенка?
– По-моему, испугалась здесь только ты, - ответил он, продолжая скалиться.
– Подумаешь, потрезвонил, попинал дверь. За это в тюрьму не сажают. Даже менты не приедут.
– Ты больной придурок. Чего тебе надо? Только не говори, что соскучился по Кларе!
Макс вынул из кармана какой-то пакет и швырнул Искре. Она и не думала ловить, только осторожно тронула ногой, когда тот шлепнулся на землю, и из него высунулось несколько бумажных уголков. Макс расхохотался.
– Это не бомба, не боись.
Она присела на корточки и брезгливо потянула один уголок из пакета. У нее в руках оказалась фотография. Очень ей знакомая, даже при беглом рассмотрении в темном подъезде. Красноволосая девица на коленях Кира. Искра подняла пакет и заглянула. Внутри было примерно два десятка снимков.
– И что это? – как можно равнодушнее спросила она.
– Не узнаешь своего хахаля? – спросил Макс.
Кир молча вынул из рук Искры конверт, начал листать фотографии. С каждым новым снимком брови его поднимались все выше.
– Тебе-то что?
– ровным голосом отозвалась Искра.
– Мне? Ха-ха. Мне – много чего, - Макс радостно потер руки.
– Имею право, знаешь ли, оспорить опеку над дочерью, если ее мать встречается со всякими отвратительными личностями.
Кир сделал шаг к лестнице, но Искра схватила его за локоть.