Искривлённое пространство
Шрифт:
Вот так произошла первая встреча землян с маргонами.
7
Вчера я был свидетелем одного случая. Состоялся суд
чести над девочкой, которая будто бы оторвала травяному
кузнечику задние ножки. Никто не находил этому никакого
оправдания. Огласили приговор, предстояло наказание - ее
должны побить. Но вдруг один из мальчиков встал на ее
защиту.
– Вы только подумайте, - крикнул он, - разве она
могла оторвать кузнечику ножки?! Вы посмотрите, какая она
красивая и какие у нее добрые глаза! Она не могла этого
сделать!
Антон Сухов позвонил,
Гиата была в рабочем комбинезоне и ледровом фартуке с пятнами какой-то розовой жидкости.
– Ты работаешь?
– спросил Сухов.
– Я всегда работаю. И в любое время могу не работать. А почему ты спрашиваешь? А-а-а, тебя смутила моя одежда...
– А где мать и твой сын Серафим?
– сам не зная зачем, уточнил Антон.
– Ты хочешь их видеть? Серафимчик уже спит. Я его уложила с полчаса назад. И мама отдыхает. Но я могу разбудить... если хочешь.
– Нет, нет, не нужно. Я просто...
– Вот ты какой. Спрашиваешь просто так. Ты любишь поговорить? лукаво смотрела на него женщина.
– Или зашел немного развлечься?.. Но это же не в твоем характере.
– Гиата, ты меня звала, вот я и пришел. Если ты работаешь, я не стану тебе мешать.
– Проходи в кабинет, Антон.
Только сейчас Сухов заметил на дверях красивые резные ручки. Многое здесь было сделано под дуб. Конечно, это синтетическая пленка, но очень искусно изготовленная. Помещение имело нарядный вид.
– Заходи. Мне очень хочется, чтобы тебя здесь ничто не смущало, улыбнулась Гиата.
– Ты ведь врач. Ты уже столько повидал за свою жизнь. Мы с тобой почти коллеги, я - биолог. Помнишь, я тебе как-то рассказывала о своей работе... Садись, пожалуйста. Вот в это же кресло, где ты сидел в прошлый раз. Мне кажется, ты из тех людей, которые очень быстро привыкают к необычным вещам и ситуациям...
– А где традиционный кофе?
– пытался бодриться Антон.
– Сейчас я принесу. Серафим уже спит. Маме немного нездоровится, и мне неудобно беспокоить ее.
Гиата торопливо вышла. Антон остался сидеть в кресле, осматривал кабинет. Закрыв глаза, он подумал: "И зачем я пришел?" В глубине души ловил себя на мысли, что пришел только потому, что Гиата - очень красивая женщина...
– Ты не скучаешь?
– Гиата вошла, неся кофе на подносе.
– А коньяк?
– Будет, не волнуйся. А ты, оказывается, любишь этот напиток? неожиданно серьезным тоном спросила Гиата, глядя Сухову прямо в глаза, словно от этого зависело что-то необычайно важное.
– Люблю ли я?..
– удивленно переспросил Антон и вдруг вспомнил слова Гиаты.
– Бесспорно. Я люблю все, что существует в этом мире. Ведь все существует в мире только для того, чтобы его любили.
– О, ты быстро проникся моей философией!
– рассмеялась Гиата.
– Я не столько проникся, как решил, что много лучше все на свете любить, чем все - ненавидеть... Мне кажется, что и ты рассуждаешь так же. Не правда ли?
– Не совсем... Но близко по смыслу... Ты мне нравишься, Антон. Пей кофе. А вот и коньяк.
– Она наклонилась и достала из тумбочки бутылку, поставила ее на стол.
– А откроешь ты.
– По крайней мере считал себя мужчиной до последнего времени. С каждой минутой я все больше убеждаюсь, Гиата, что ты не безумна.
Гиата расхохоталась.
– Но до сих пор я не представлял себе существования таких... людей.
– Таких женщин - хотел ты сказать.
– Мне кажется, что такими, как ты, могут быть и мужчины.
– О-о! Откуда тебе это известно, Антон? Ты не ошибаешься. Действительно, такими могут быть и мужчины. И я очень хотела бы, чтобы мы с тобой понимали друг друга, причем - понимали даже без слов... А знаешь, Антон, откровенно говоря, я очень сомневалась, что ты придешь ко мне сегодня. Конечно, ждала, но не верила в твой приход. Но ты молодец. Я тут затеяла одну работу. Поможешь мне? Ты же медик. Нам не трудно понять друг друга.
– Посмотрим, Гиата.
– Садись, пожалуйста, поближе к столу. А я займусь своими делами. Ты приглядывайся. Сначала просто смотри, что я делаю... Эксперимент. Очень интересный эксперимент.
– В чем он заключается?
– Это очень трудно объяснить словами. Иногда лучше промолчать, чем говорить о сложных вещах примитивной речью. Правда? Со временем я тебе все расскажу. Короче - научный эксперимент. Я получила очень интересные результаты.
Над письменным столом в стене была, по-видимому, ниша за небольшими дверцами. Гиата открыла их, придвинула пристроенный рядом желобок, и в него из ниши выбежала одна ника - длиннохвостое серенькое существо, похожее на большую мышь. Гиата ловко подхватила ее за все четыре лапки, погладила за ушком и поднесла к ее мордочке гибкий шланг от розового баллона. Сухов еще в прошлый раз заметил под столом три баллона, покрашенные в черный, розовый и серый цвета. Условное обозначение красок Сухов знал по операционной: углекислый газ, циклопропан, закись азота.
Ника быстро затихла, а Гиата, взглянув на Сухова, сказала:
– Усыпляю, чтобы не метались. Кровь разбрызгивают. А ты, я вижу, скучаешь. Мог бы и помочь. Это же твоя профессия.
– Не сказал бы, - буркнул Сухов.
– Ты чем-то недоволен?
Гиата положила сонную нику на большую препаратную доску, некоторое время рассматривала ее. Потом взяла большой ампутационный нож.
Сухов даже заметить не успел, как тельце и голова ники лежали уже отдельно. Туловище Гиата небрежно смахнула в большую емкость для мусора, стоявшую рядом с письменным столом. Несколько крохотных капелек крови попало на ледровый фартук, и Гиата вытерла их зеленым платком, но вытерла кое-как - на фартуке добавились розовые разводы. Сухова удивило, что Гиата все это делает прямо за письменным столом в той же комнате, где она, очевидно, и спит. Почувствовав мысли Антона, женщина сказала:
– Нужно будет попросить специальное помещение для лаборатории... Я слышала, что вчера в том самом доме, где ты живешь, освободилась одна комната. Это правда?
– Какая комната?
– переспросил Сухов, но невольно сообразил, что речь идет о квартире Натальи.
– Небольшая комната. В ней жила одинокая женщина...
– пояснила Гиата.
– Да, и сгорела...
– Кажется, так... Но не это важно. Я сразу подумала, следует попросить именно эту комнатку для моей лаборатории.