Искры
Шрифт:
Кроме того, Каро поставил условием, чтоб разбойники оставались на месте до тех пор, пока его товарищи выведут стадо из ущелья. И это условие также было принято разбойниками.
Каро и старый охотник остались охранять выход из ущелья, а Саго и Аслан сели на коней, оставленных разбойниками, и стали гнать стадо обратно. Когда стадо было угнано, достаточно далеко, Каро отпустил разбойников.
Стадо пригнали в деревню вечером, когда уже темнело. Крестьяне от радости потеряли голову и не знали даже как благодарить Каро и его товарищей. Они благословляли их имена, а женщины целовали их оружие…
Сколько ни просили они Каро и его товарищей остаться у них в деревне ночевать, Каро решительно отказался от этого, а только попросил коней, которые были взяты у разбойников, отвести в указанное им место.
Кончив свой рассказ, старый охотник добавил:
— Видишь, сын мой, иногда один человек стоит тысячу людей, а иногда тысяча людей не стоят одного. Вот и Аслан с Каро и Саго — люди, и те крестьяне — тоже люди, а между ними такая же разница, как между львом и кошкой. Армянский крестьянин, когда видит курда, то бежит и скрывается в своем доме, чтоб спасти хоть свою голову, а все свое добро, свой скот оставляет в поле и враг может грабить и увести. А Каро со своими товарищами отнимают стада обратно у разбойников и возвращают крестьянам. Ведь и те и другие — люди, и в жилах тех и других течет одинаковая кровь.
— Говорят, что виновато тут рабство, — продолжал охотник. — По кто же может отнять у человека его свободу, кто может сделать его рабом, если только сам человек этого не хочет, если он сам не обрек себя на столь печальное положение, если он сам не позволяет, чтоб сели на его шею? И это очень выгодно для насильника, он как раз этого и хочет. Да, человек сам подготовляет себя к рабству, и корень этого нужно искать в семье. Как только ребенок откроет глаза его связывают по рукам и ногам и кладут в колыбель — это начало рабства. Первые слова песни, которыми мать баюкает своего ребенка — это слова, расслабляющие дух, отнимающие энергию, убивающие волю и мысль, слова полные предрассудков. Это — первые уроки рабства. Затем ребенок начинает расти и чувствует на себе грубое насилие родителей — получая от них пощечины, слушая их угрозы, которые устрашают и отупляют, которые отнимают у него всю его силу. О школе я и не говорю, сын мой, т. к. ты сам испытал на себе ее пагубное влияние. Но еще большее зло представляет поп, который к тому же пользуется именем бога. Чем же виноват бедный крестьянин, когда его учат быть рабом? Каждый день он слышит от попа: «Если кто бьет тебя, перед тем ты покорствуй, если кто отнимает у тебя пальто, дай тому и рубашку, если кто ударяет тебя в левую щеку, поверни к нему правую, никогда не пользуйся мечом, потому что обнаживший меч от меча и погибнет, потому-то Христос, господь наш, отнял меч у Петра». Всего не перечислить! Тысячею таких глупостей заполняют голову бедного человека и из него выходит не человек, а «слепая курица», как говорят курды.
— А наши образованные говорят, что это воспитание и образование…
— Но курды, персы и турки, которые отнимают у нас наш хлеб, которые пьют нашу кровь, воспитываются совершенно иначе. В семье они воспитываются и растут так, как дикое дерево, которое свободно распространяет свой корни в недрах матери-земли и широко распускает свои ветви над ней. Ничто его не давит, ничто не мешает его росту. В школе они читают не «Четьи Минеи» и «Нарек» — они изучают историю героев своего народа, вдохновляются своей родной поэзией, которая посвящена главным образом деяниям и храбрости этих богатырей и героев. Даже их религия и религиозные книги полны поэзии, пропитанной воинственным духом. Потому что все; начиная с Мухаммеда и до халифов и имамов — все были воинами. Ты послушай, чему учит магометанский мулла: «Если кто побьет тебя, то и ты бей его, кто не из твоего стана — добро того ты безнаказанно можешь отнимать, борись с врагом и, если в борьбе будешь убит, то попадешь в рай, а если убьешь, опять попадешь в рай». Он говорит как раз противоположное тому, что говорит наш армянский поп.
— Мухаммед дал своему народу меч, а Христос — крест — вот в чем разница между нами и магометанами.
— Конечно, дурно проливать кровь и отнимать чужое добро, но не особенно приятно дозволять, чтоб проливали твою кровь и отнимали твое добро, обрекая твоих детей на голод. Весь мир представляет из себя огромное поле битвы, где сильный поглощает, уничтожает слабого, и всякий должен уметь беречь свою голову. Разве можно с волком быть агнцем. Нет, со зверем надо быть зверем, чтоб сохранить свою голову. Собака и та кусается, когда ее беспокоят, кошка и та царапается. Это оттого, что их родители и учителя не учили их терпению. А вот наши крестьяне сколько их ни угнетай, сколько ни притесняй, — все они терпят, потому что с детства их учили терпеть. Однако Каро и его товарищи — люди иного сорта. Они именно таковы, каким должен быть человеком. Они были круглыми сиротами, и поэтому их семья не испортила. От учителя-попа они ушли скоро, поэтому школа не успела убить в них живое детство. Попавши в иной круг, под влиянием хороших людей, среди бурь и треволнений жизни, у них выработался совершенно иной характер. Если бы хоть небольшая часть сынов армянского народа состояла из таких людей, то этот народ был бы счастлив…
— Армяне составляют большинство населения этого края. Но курды, которые по численности меньше армян, курды, будучи кочевниками, все же господствуют вад армянами, владеют ими. В чем же причина этого? А в том, что курд живой человек, а армянин — мертвый. Дело не в численности. Дело в мужестве. Что может сделать человек, у которого нет мужества? Сегодня я видел собственными глазами, как три молодца-армянина бились с более чем пятьюдесятью курдами и одолели их. Этих разбойников я знаю. Во главе их стоит Мурад-бек, который мог бы опустошить и ограбить целый край… А теперь послушай меня, сын мой, — обратился ко мне старый охотник: — «С волком тебе надо быть волком, с агнцем быть агнцем. Не склоняй своей головы и не покорствуй — а то много найдется охотников бить тебя. Будь милостив к слабейшим, но врага не щади. Утирай слезы несчастного, утешь его, если даже для этого понадобится отдать свою жизнь».
Во время длинной проповеди старого охотника я не столько слушал его, сколько смотрел на Маро. Меня всецело поглотило созерцание ее живого и выразительного лица. Видно было, что слова отца глубоко западают в ее сердце, подобно добрым семенам, которые попадают в разрыхленную землю. Ее глаза разгорались, тонкие губы дрожали, румянец исчез с ее лица и оно стало темно-желтым, как медь. Что же так взволновало сердце полудикой девушки? Неужели и ее терзало и томило несчастное положение армянского народа?..
Глава 25.
КУРДЫ И ТУРКИ
Учение старого охотника не было человеколюбивым, в нем было что-то дикое, не миролюбивое, но оно представляло из себя протест против существовавшего в его время варварства и эксплуатации. Человеку, подобному охотнику Аво, потерпевшему столько невзгод, столько тяжких ударов от рук насильников и притеснителей, не мог думать иначе. Сама жизнь, сама окружающая его обстановка, сами обстоятельства внушали ему жажду мести и ненависть ко всякой несправедливости и насилию, вырывающему у мирного земледельца его добро, лишающего его насущного хлеба, отнимающего даже его семейную честь.
Дом охотника Аво был расположен на том горном хребте, который служит естественной границей между Турцией и Персией. Обе стороны плоскогорья населены главным образом армянами. В персидской части плоскогорья находится область Адербейджана (Атропатена) [9] , разделенная на несколько мелких административных единиц, вроде уездов. В турецкой части плоскогорья лежат области Васпуракана, Тарона и Эрзерума со своими внутренними подразделениями. О каждой из этих областей я сообщу все, что я помню и все, что требуется для моего повествования.
9
Иранское название «Атропатена» — наиболее древнее из известных науке названий Азербайджана, дошедшее до нас из греческих источников. Впоследствии оно видоизменялось, приняв у персов форму «Адербадаган», у армян — «Атрпатакан», у арабов — «Адербайджан» и «Азербайджан», означал «страну огня», что было связано с широким распространением здесь огнепоклонничества. — прим. Гриня
Страшные были тогда времена!..
Это были те времена, когда Тарон и Васпуракан составляли часть Турции, но различные курдские племена, пользуясь слабостью государства султана, господствовали в этих двух областях Армении, простирающихся от юго-восточного берега Черного моря до границ Месопотамии и Персии.
Упомянутые области заключали в себе следующие уезды: Хакари, Баязет, Ахбак, Ван, Багеш (Битлис), Муш, Шатах, Сасун, Хизан, Мокский край, Чарсанджак, Кегу и др. Всеми этими уездами владели курды.