Искупление Дамира
Шрифт:
Я пошевелилась, выползая из-под одеяла. Повозилась и сплюнула кляп. Тело еще с трудом слушалось, но постепенно будто бы стало отходить. Неловко дернула руками в попытке скинуть ремень - бесполезно, крепко связали. Провела растерянным взглядом по комнате. Что делать? На помощь звать? Никого видеть не хочу... Но тут дверь приоткрылась и ко мне прошмыгнул Артем Савицкий, близкий друг Олега. Шарахнулась от вошедшего к изголовью кровати.
– Так, Жень, я помочь, - парень прикрыл за собой дверь и быстро подошел ко мне. Развязал ремень.
Пока я
– Ты ведь понимаешь, что никто ничего не подтвердит, да? Ничего не было. Ты в гавно, в крови наркота, решила позабавиться со своим парнем. Не глупи только, Жень, - протянул руку и попытался поймать упавшую на лоб прядку. Отшатнулась.
– Ты скажи, тебе что-нибудь нужно? Я принесу...Только не глупи, да? Олег сказал, твой отец сейчас на их папку работает, в гору идет. Да и тебе место нормальное нашли. Мало кто так устраивается сразу после универа. Хорошо же все, да, Жень? Ну, скажи...
А я не могла ничего сказать. В горле было сухо как в пустыне и меня всю трясло. Снова распахнулась дверь. Влетела Катька.
– Савицкий, что тут делаешь? А ну вали!
– так грозно рявкнула, что он сразу подскочил с кровати.
– Все, ушел, - попятился к двери, поднимая руки, подмигнул мне, ухмыляясь, - Жень, ну ты поняла, да?
Ничего не успела ответить, так как Катька уже вытолкала его за дверь. С грохотом захлопнула ее. Повернула замок и бросилась ко мне. Рывком сорвала с меня одеяло, осматривая.
Стало вдруг так удушающе стыдно, что я в ответ молча зажмурилась и свернулась калачиком, прячась от ее глаз. Не могла. Такой позор. Такая грязная, и внутри, и снаружи. Насквозь. Физически не могла выдержать ее лихорадочный взгляд. Заскулила, когда Катька кинулась меня обнимать, крепко, будто и убить заодно хочет. Быстро, как-то зло погладила меня по голове, а потом тряханула со всей силы, садя на кровати.
– Так, давай звонить, пока все тут и не съебались, - процедила Фирсова сквозь зубы.
– К-куда? – каркнула я сипло. Горло все еще сухое было от кляпа, язык распух - будто не мой.
– В полицию, мать!
– Катя смотрела почти с ненавистью, ее влажные глаза бешено блестели, - Сейчас звони, иначе замнут, уроды долбанутые! Думаешь, я не поняла, зачем Савицкий приперся?! А Каретниковы там сейчас остальных обрабатывают! На!!!
Сунула телефон мне в лицо с такой силой, что чуть не ударила.
Я отшатнулась, с ужасом глядя на гаджет. В голове пронеслось...Нет, даже не угрозы братьев, переданные Савицким, а то, что это вот прямо сейчас все рассказывать кому-то? Проходить освидетельствование, давать показания???Множить и множить эту грязь, унижение???
Нет...
– Я...не хочу, - просипела.
Катя открыла рот.
– С ума сошла...
– Вызови лучше такси, ладно?
– уже тверже, - И говорить ни о чем не хочу. Просто вызывай. Сейчас!
Наши
– Вот ты всё-таки Дуб!
– прошипела зло и полезла в телефон, вызывать через приложение такси.
10.
Когда мы возвращаемся с Ромкой из курилки в офис, то не понимаем, что происходит. Вокруг стоит невероятный гул, болезненное возбуждение всех сотрудников буквально насквозь пропитывает воздух. За столами никто не сидит, не работает – сбились по группкам по всему просторному кабинету и, охая, что-то обсуждают.
– А что происходит? – ловит за локоть Ромка ближайшего парня, - Что за дискуссионный клуб посреди рабочего дня?
– А вы не слышали еще? – пучит глаза тот в ответ, - О-о-о, тут такое! Керефов отфигачил Каретникова младшего в ресторане. Никита Сергеич в реанимации, а босса вашего вроде менты забрали. Хрен знает, что там было, почему, что дальше вообще. Вот сейчас Севастьянов выяснить пытается что- как.
Ромкины пальцы разжимаются, отпуская локоть парня, ошарашенный взгляд впивается в меня, как бы говоря: «Ты это слышала?!». А я...
Я близка к тому, чтобы грохнуться в обморок прямо посреди кабинета, потому что я моментально догадываюсь, что там произошло. Сухой нервный жар девятым валом прокатывается по телу. Я судорожно вцепляюсь в ближайшую столешницу, чтобы не упасть. Прячу от Ромки глаза. Мысли мечутся в голове, обгоняя друг друга.
Ник, что же? Сам рассказал? Боже...
Не хочу...Не хочу даже представлять, что именно и какими словами, но фантазия беспощадно работает помимо моей воли.
Что в этот момент подумал обо мне Дамир, я тоже домысливать не хочу, но...
Горько. Так горько. Это реальное физическое ощущение не только разливается во рту, но пропитывает все тело, каждую клеточку. Чувство, что ты вся липкая, грязная, возвращается из прошлого и во сто крат усиливается от того, что ты такая именно перед НИМ. Перед человеком, для которого вдруг захотелось быть лучше, чище. Сейчас, когда все вот так произошло, я вдруг отчетливо понимаю, почему не подпускала Дамира к себе близко. Боялась, что он разглядит это клеймо порочности на мне. Он ведь достаточно проницательный...Разглядит и брезгливо отвернется. А я бы не выдержала - я лучше сама...
А теперь он, получается, что? В тюрьме?! Из-за меня?! Подбородок начинает дрожать, я зажимаю рот рукой, давя всхлип. Взгляд лихорадочно бегает по кабинету. Из-за меня...Это моя вина. Только моя. И себе жизнь ломаю, и ему. Я вообще прокаженная какая-то…
– Жень, ты что?
– обеспокоенный голос Ромки доносится откуда-то издалека.
Раздраженно сбрасываю его руку со своего плеча. Вылетаю из кабинета, доставая из кармана телефон. В висках стучит один вопрос "что делать-что делать - что делать". Если я что-то могу, я сделаю, но что? Дать показания? А поможет? Но я готова, все равно хуже, чем сейчас, уже не будет.