Искупление
Шрифт:
Старший сын Лагуты, Акиндя, прибежал от моста и довел:
– Тятька, едут!
Елизар кинулся в избу, за руку потащил Халиму на двор, но спрятаться было негде. Он выглянул из-за угла и увидал десятка полтора всадников, а дальше семенила через мост пешая дворня Некомата. Сам купец ехал на коне впереди.
"Ой, ты, бабино трепало-о-о..." - подумал он и уволок Халиму в кузницу. Затворил двери изнутри.
Около получаса водил их за нос Лагута, убеждал, что уехал Елизар за Яузу, будто бы в Лыщикову слободу наниматься туда. Это было похоже на правду, и мост через Яузу был как раз за кузницами, а слобода - напротив моста. Но хитрый Некомат
– Там Елизар! Там, ворожий сын!
– кричал тиун и страшно мерцал темными пятнами запекшейся крови на щеках, на шее, на рубахе. Вид крови озверил Некомато-ву челядь.
Все наперебой заглядывали в щель меж створками двери, убеждались, что Елизар там, радовались и грозили.
– Вылезай, рукосуй!
– Ты не рядника, ты тиуна пястью пехал! То-то тебе!
– Отворяй кузню!
– Отольются слезы гривенкой!
– Отворяй! Кузню на поруб [Поруб - тюрьма в виде крытой бревнами ямы] меняй!
Сам Некомат спешился и подошел к дверям. Послушал. Велел выламывать дверь. Затрещали доски. Заскрипели кованые крючья.
– Отпррянь!
– послышался крик Лагуты.
– Не рушь кузню, то моя кузня! Моим тщанием возведена!
– А ты отворяй!
– возразил Некомат.
– Почто?
– Холоп Елизар мне присужен! Отдавай его!
– Кого?
– будто не понимал Лагута, нацелив на Некомата широкий плоский лоб в черных брызгах железной окалины.
– Вестимо, кого - Елизара Серебряника, али ты с ума спятил?
– Какого Елизара?
– Да во кузне!
– Там поло!
– А коли поло, то коим духом дверь затворена исподно?
– Ушел Елизар за Яузу!
– Там он - в кузню канул!
– появился опять Жмых.
– Я тя порушу, татарско исчадье!
– Лагута не вынес - кинулся на Жмыха, но челядь повисла на кузнеце. Подергался Лагута - шевелиться можно, выбраться из людского кольца нельзя: завяз, как в трясине.
А дверь в кузнице затрещала и рухнула одной створкой внутрь.
– Изрублю!
– послышался крик Елизара. Челядь Некомата отшатнулась на сажень, увидав меч в руках Елизара. Но на силу найдется сила. На оружье есть оружье. Дружина дворовая похватала жерди из городьбы и пошла на Елизара, как на медведя с рогатинами.
– Шибай по рукам! Вышибай меч!
– командовал Некомат, забравшись в седло.
Кололи, били Елизара жердями. OEI рубил - отлетали концы, как поленья, но на каждый его удар мечом сыпались три жердями. И вот уже выбили меч. Притиснули Елизара к стене, и тут вскрикнула Халима из-за горна.
– И баба тута!
– Со татаркою в кузне, яко дьявол у пещи огненной!
Повязали обоих. Кулями перекинули поперек седла, пограбили в кузнице поковки Лагуты. Тому тоже досталось. Анна выбежала с воем, с проклятьями. Лагута молча стоял и смотрел, как увозят Елизара и Халиму. А челядь Некомата насмехается и все больше к Халиме льнет.
– Ишь каку черную выискал! Ну чисто сатана!
– Вот и погана, да красива!
– Ишь! Ишь, глазами стрижет!
– Поцапай ее по всем буграм - мягка!
– Ишь она - глазки масляны, уста сердечком христовым, а сама сотоница блудяща!
– У-у! Ведьма!
Лагута, сломленный - сила силу ломит!
– побоями и грабежом, отвернулся, чтобы не видеть хоть этого. Отошел к разобранной городьбе, напустился на Анну:
– Это от твоей родни вся поруха на нас! То Ванька во Пскове немцу дался - выкупай, Лагута! Ныне Елизар из полону приперся,
– с татаркою! Корми их! Пои, Лагута! Ну? Чего? Чего молчишь? Много ль еще у тебя родни непутевой? Кого еще ухлебить? Давай всех к нам! Лагута богат вон как - цела кузница поковок! Серпуховскому долги отдал - не закабалит!
Оттого, что все было не так - и поковки все побрали, и совсем они остались голы, и ребята тихонько подвывали за порушенной городьбой, голодные, даже репа в загороде засохла, - и угроза закабаления главы семейства, Лагуты, стала близкой и страшной, - от всего этого было тошно.
– Тятька-а-а!
– выли ребята.
– Иди в избу-у-у! Лагута повернулся и пошел в кузницу. Там он лег на грязную скамью. Он слышал, как где-то проскакали кони. Слышались и голоса, сначала у избы, потом у моста через Рачку Лагуте было теперь все равно, кто и куда скачет, кто и что там делает... Он только что причал налетчикам о правде, о законах, что не забыты еще с Мономаховых времен, но горький опыт подсказывал ему и другую старую истину, с богатым да не судись.
А у моста тем временем завязалась свара. Десяток великокняжеских кметей был послан за Елизаром, дабы привести его в Кремль. Григорий Капустин еше издали заметил неладное в кузнечной слободке, расспросил соседей Лагуты, и те сказали, что произошло. Некомат с челядью еще и мост не переехал, как налетел на них Капустин. Мечей не вынимали - много чести!
– наляпали оплеух. Развязали Елизара с Халимой.
– Держись, Серебряник, стремени - во княжий дворец торопись!
Елизар опешил. Растерянно глянул на перепуганную Халиму.
– А бабу обратно отошли, к Броннику. Тут Елизар оправился.
– Эти грабельщики, асаул хороший, вси поковки у Лагуты Бронника побрали. Это Некомат - потатчик татям своим!
Некомат подъехал к Капустину. В прищуренных глазах металось сомнение: дать денег сотнику или припугнуть? Денег такой не возьмет, да еще принародно.
– Самовольство творишь?
– нахмурился Некомат.
– Княжью волю исполняю! А ежели еще уста отворишь - то пястью вот этой нос на затылок вытолкну!
И тут Жмых вывернулся:
– У его нос-от вельми ал - в сутеми светит!
И таким смешком угодливым раскатился, а ведь только что подвывал Некомату! Глазами по-собачьи поедал знаменитого на Москве силача и Князева слугу, но Капустин откинул его ногой в сторону от коня:
– А ну, Некомат, вернись и отдай добро Лагутово!
– Не кричи на мя! У меня сила велика за пазухою - байса! [Байса - знак отличия и поощрения. Знак власти]
Вмиг все притихли. Даже на Капустина это произвело впечатление, когда он увидал: хотя и деревянная, но все же это была байса! Некомат держал на ладони небольшую доску - символ безграничной силы и власти. Байсы выдаются ханом. Их получают за особые заслуги сотники (асаулы), темники, эмиры, члены семьи хана. Редко получали их иноземцы, но купцам удавалось за богатые подарки. Байсы были нескольких видов: деревянные, глиняные, железные, серебряные и золотые, весившие по целому безмену [Безмен - старая русская мера веса, равная 980 г], а особо ценные, с львиной головой - по два безмена! По байсе владелец имел право по всему ханову улусу - на всех покоренных землях - брать бесплатно лошадей для проезда, корм для них, пользоваться кровом, пищей в неограниченном количестве и про запас. Байса сила, богатство, уважение, страх... Капустин с пеленок слыхивал об этих чертовых досках, но видел впервые так близко и никогда не читал, не ведал, что там.