Искупление
Шрифт:
Кармин с шумом распахнул окно спальни. В комнату вихрем ворвался холодный воздух, моментально всколыхнувший шторы. Задрожав, Хейвен обхватила себя руками и нахмурилась.
– Разве доктор ДеМарко не заколачивал это окно?
– Заколачивал, но сделал он это плохо, – ответил Кармин. – Я вытащил гвозди.
Хейвен хотелось узнать, когда он успел это сделать и зачем ему это вообще понадобилось, однако Кармин лишил ее такой возможности – обувшись, он направился прямиком к окну.
– Пойдем, – вновь сказал он, бросая Хейвен пальто. Не дав ей времени на
Быстро одевшись, Хейвен вылезла вслед за Кармином на длинный балкон, огибавший дом. Она оказалась на нем уже в третий раз, однако теперь все было куда сложнее, чем раньше. Хейвен скользила по узкой деревянной площадке, покрытой снегом, направляясь к большому дереву. Несмотря на то, что его листва давно облетела, отдавшись во власть зимы, толстые ветки дерева были необычайно крепкими.
– А это обязательно? – спросила Хейвен, спускаясь вниз по дереву. – Мы не могли выйти через дверь?
– Могли, – ответил Кармин, спрыгивая на землю, – но что в этом интересного?
Успешно преодолев большую половину пути, Хейвен соскользнула с ветки, находившейся в нижней части дерева. Не сумев удержаться, она вскрикнула и зажмурилась, полетев вниз. Она приготовилась к удару, однако Кармин среагировал быстрее. Он поймал ее, однако от силы удара они оба упали на землю.
Кармин закашлялся, когда кислород покинул его легкие. Хейвен отодвинулась в сторону, перекатившись на спину и чувствуя под собой ледяную землю, походившую на бетонную плиту.
– Это было… интересно.
– Да уж, я плохо продумал наш спуск, – согласился Кармин, поднимаясь на ноги. Отряхнув свою одежду, он помог подняться Хейвен. – Возможно, стоило выйти через чертову дверь.
От холодного воздуха у Хейвен защипало раскрасневшиеся щеки, однако, несмотря на это, она улыбалась, осматриваясь по сторонам. Падавшие на землю снежинки укрывали белым полотном увядшую траву. Небо было усеяно густыми тучами, скрывавшими звезды, однако лунному свету все же удавалось сквозь них пробиваться. В такой поздний час не было видно ни животных, ни птиц – на улице не было никого, кроме них.
Казалось, что в это мгновение на свете существовали только лишь они, и, как бы сильно эта перспектива ни пугала Хейвен, она чувствовала себя спокойно, зная, что Кармин по-прежнему был рядом с ней.
Пройдясь по двору, Хейвен посмотрела на небо. Падавшие снежинки ласкали ее кожу, проникавший сквозь одежду холод окутал ее тело. Закрыв глаза, она открыла рот, поймав языком несколько снежинок. Несмотря на то, что они были холодными, она ощутила прилив тепла.
Открыв глаза, Хейвен заметила, что Кармин наблюдал за ней. Его густые, темные волосы покрылись снежинками, и, потянувшись, она провела пальцами по волосам Кармина, смахивая снег.
– Ты прекрасна, tesoro, – тихо сказал Кармин.
Хейвен покраснела от его комплимента.
– Обольститель.
– Давай сбежим, – продолжил он, наклоняясь и нежно целуя ее. – Мы сможем исчезнуть до рассвета.
Рассмеявшись, Хейвен уперлась руками в грудь
– Мы не можем сбежать.
Кармин вздохнул.
– Но было бы здорово, правда?
– Не знаю, – ответила Хейвен. – Как мы сможем думать, что мы в безопасности, если нам постоянно придется оглядываться? Я больше не хочу ни от чего убегать. Я устала прятаться. Я хочу иметь возможность просто взять и выйти на улицу, прогуляться вместе, держась за руки, и ни о чем не думать. Я хочу встать на перекрестке и выбрать путь, не оглядываясь на то, что кто-то может счесть его для нас неверным. Вот это было бы здорово.
– Да, ты права, – сказал Кармин, по-прежнему смотря на нее. – Прекрасна и умна.
Смущенно склонив голову, Хейвен перевела взгляд на землю, чувствуя усилившийся румянец.
Коснувшись ногой небольшого сугроба, Хейвен наткнулась на заледеневшую грязь.
– В Чикаго часто бывает снег?
Не дождавшись ответа, Хейвен подняла голову и заметила, что Кармин больше не наблюдал за ней. Замерев, он смотрел вдаль.
– Слишком часто, – наконец, ответил он. – Мне нравится снег, но там часто случаются метели. От них я не в восторге.
– Подумай лучше о снеговиках, снежных ангелах и игре в снежки.
Несмотря на улыбку, появившуюся на губах Кармина, Хейвен заметила грусть, отразившуюся в его глазах. Ей стало не по себе от того, что она затронула тему Чикаго, поскольку ей совершенно не хотелось портить ему настроение. Подобные беззаботные моменты стали для них редкостью.
– В Нью-Йорке тоже бывает снег, – сказал Кармин. – Так же часто, как и в Чикаго.
– Думаю, в белом одеянии Центральный парк неотразим, – предположила Хейвен. – Хотя, он, пожалуй, прекрасен в любое время года. Хотелось бы мне когда-нибудь его увидеть.
– Ты увидишь его, – заверил ее Кармин, разворачиваясь к ней. Его улыбка померкла. – Ты замерзла.
Несмотря на онемевшие пальцы и замершие уши, Хейвен только лишь пожала плечами, не желая, чтобы этот момент заканчивался.
Кармин притянул ее в свои объятия, согревая теплом своего тела. Прижавшись к его груди, Хейвен обвила его руками и крепко обняла. Опустив подбородок на макушку Хейвен, Кармин начал едва слышно напевать. Мелодия показалась Хейвен красивой и смутно знакомой, ей потребовалась минута для того, чтобы вспомнить ее.
– «Blue October», – прошептала она, вспоминая песню, под которую они занимались любовью в День святого Валентина.
– Ты помнишь, – сказал Кармин.
– Как я могу забыть? – прошептала Хейвен, в то время пока Кармин продолжал напевать. По ее спине пробежал холодок, сердце отозвалось болью, когда его голос сорвался на строчках из песни.
Хейвен ощутила странное чувство, походившее на тоску и отчаяние, смешанные со страхом. Она постаралась напомнить себе о том, что страх держит нас в тонусе, однако в тот момент он совершенно не казался полезным – напротив, ей показалось, что крепкие стены, выстроенные для того, чтобы оградить их от опасности, были готовы рухнуть в любой момент.