Искупленный
Шрифт:
Дикость ее прикосновений, одновременно жадных и благоговейных.
То, как ее тело повторяет контуры моего, словно ей суждено было стать моей парой.
То, как она шепчет мое имя под нос, когда я провожу руками по ее телу.
Как я прожил неделю без нее? Забудьте об этом. Как я прожил большую часть своей жизни, не зная о ее существовании? Я мог бы провести с ней вечность, и все равно этого было бы недостаточно.
Она первой отрывается от поцелуя и высвобождается из
Я заправляю прядь ее волос за ухо.
— Мне так жаль, что я скрыл от тебя правду. Это было ужасно, знать то, что я говорил с Маттео о твоем отце. Держать это в секрете было одной из самых трудных вещей, которые мне приходилось делать, а я сделал много трудных вещей в своей жизни. Но, клянусь, я считал, что поступаю правильно. Я не знал, что сказать, и думал, что Маттео лучше все объяснит. Но потом он…
Она прижимает указательный палец к моим губам, останавливая меня.
— Я знаю. Несправедливо обвинять тебя, когда ты был изначально поставлен в безвыходную ситуацию. Я понимаю это.
Мое тело нагревается от ее слов.
— Я клянусь, что с этого момента я всегда буду говорить тебе правду. Независимо от последствий. Независимо от ситуации. Неважно, как сильно это может ранить меня или тебя.
— Ты обещаешь?
Я киваю.
— Даже когда я спрошу тебя, не выгляжу ли я толстой в джинсах?
— Это вопрос с подвохом?
Она ущипнула меня за ребра.
Я усмехаюсь, мне нравится улыбка на ее лице.
— Я скажу тебе, особенно если ты выглядишь толстой в джинсах. Чем больше изгибов, тем лучше, — я шевелю бровями.
Она снова бросается в мои объятия и обхватывает мою шею.
Я прислоняюсь спиной к машине, снимая часть веса с ноги.
— Я прощен?
— Ты был прощен в тот момент, когда я прочитала письмо на обратной стороне твоего проекта. Хотя реализация была отстойной, я понимаю, что у тебя были добрые намерения, а это самое главное. Я больше не могу винить тебя за то, что ты хотел избавить меня от болезненного опыта.
Я смотрю на нее широко раскрытыми глазами в неверии.
— Я обещаю больше не лгать. Неважно, чем я руководствуюсь, ты всегда заслуживаешь правды.
Она хихикает под нос и обнимает мое лицо.
— Даже когда я спрашиваю, что ты думаешь о моей стряпне?
— Особенно когда ты спрашиваешь о своей стряпне. Умирать от пищевого отравления не входит в мои планы.
Она смеется самым прекрасным образом.
— Я люблю тебя, Хлоя.
— Я тоже тебя люблю.
Я нежно целую ее в лоб, прежде чем глубоко вдохнуть цветочный аромат.
— Значит, я твой полевой цветок, да?
Мои щеки пылают. Возможно, я немного переборщил со своей писаниной. Я не Роберт Фрост, но я тоже могу вдохновляться.
— Мне нравится, когда ты стесняешься. Это мило.
— Я не стесняюсь.
Она поднимает
— Я думала, мы договорились больше не лгать.
— Не слишком ли поздно разорвать этот договор?
Она откидывает голову назад и смеется.
— Я не тарифный план мобильного оператора. Ты не можешь просто отменить меня, когда тебе вздумается. К тому же, ты не можешь написать такое любовное письмо и ожидать, что я исчезну. Об этом мечтает каждая девушка.
— Это порадовало твое сердце романтика?
— Нет. Это сделало мое сердце целым.
* * *
Я следую за ней в свой дом. Массивная входная дверь с щелчком закрывается за нами. Хлоя поворачивается на каблуках и толкает меня к двери. Я едва успеваю опомниться, как ее губы прижимаются к моим, а язык прослеживает линию рта. Мое тело вздрагивает, когда ее руки цепляются за мою футболку. Задыхаясь, она отстраняется от нашего поцелуя, чтобы дать себе возможность стянуть с меня футболку.
Ее глаза похожи на бушующий океан, бесконечный и темный, когда зрачки расширяются. Она облизывает губы, касаясь шрама, который я люблю.
Я так сильно хочу трахнуть ее, стереть последнюю неделю из нашей памяти. Время, которое мы провели порознь, могло бы длиться и год, судя по тому, как пульсирует мой член в джинсах.
Моя рубашка падает на пол, и губы Хлои возвращаются к моей шее. Я застонал, когда ее правая рука прижалась к моей эрекции.
Моя рука накрывает ее, останавливая движение.
— Подожди.
— Ты действительно собираешься остановить меня прямо сейчас?
— Нет.
Ее губы находят чувствительное место на моей шее, но я отступаю назад, ударяясь головой о дверь.
— Да. Подожди.
— Что случилось? — она отстраняется и выходит из моего личного пространства. Ее брови сходятся вместе.
Я не виню ее за то, что она в замешательстве. Черт, даже мой член на стороне Хлои в этом вопросе.
— Мне нужно сказать тебе последнюю вещь, прежде чем мы перейдем к той части, где мы помиримся.
— Что? — она делает еще один шаг назад, увеличивая расстояние между нами.
— Есть еще одна вещь, которую я должен тебе рассказать.
Она моргает. Один раз. Дважды. Три раза.
Тишина становится оглушительной, пока она молчит.
Я смотрю ей в глаза, несмотря на желание отвести взгляд.
— Я сделал кое-что, чем ты, вероятно, не будешь довольна.
— Не оставляй меня в подвешенном состоянии. Мое сердце не выдержит.
— Я должен сказать, что единственная причина, по которой я сделал, заключалась в том, что я хотел защитить тебя.
— Спасибо за пролог. В чем дело? — ее голос звучит глухо.
— Твоя мама позвонила Ноа, а он позвонил мне.
— ЧТО?!