Искупленный
Шрифт:
— На улицу. Сейчас же.
От смертоносности его тона мой позвоночник выпрямляется. Он не оглядывается, чтобы проверить, следую ли я за ним.
Раскаяние мгновенно охватывает меня, и я поворачиваюсь лицом к сестре.
— Я сожалею о том, что сказал. Мне нужно лучше контролировать себя, — я снимаю Марко со своих коленей и ставлю его ноги на пол.
Майя кивает, отворачиваясь от меня. Она вытирает лицо рукавом свитера.
— Майя, не плачь. Мне очень жаль, — я притягиваю ее в объятия.
Через несколько
— Все в порядке. У меня просто гормоны. Иди, поговори с Ноа.
Я заслуживаю того, чтобы она от меня отмахивалась. Моя сестра — последняя, кого я хочу доводить до слез, но я не могу избежать вспышки гнева, вырывающегося из меня каждый раз, когда я чувствую себя слабым и опекаемым. Нелегко превратиться из кормильца в того, кого все опекают. Это заставляет меня чувствовать себя неполноценным. И самое главное, это напоминает мне обо всем, что я потерял.
Выйдя из дома, я застаю Ноа, стоящего на берегу озера.
— Поторопись, мать твою! Мое терпение на исходе, — кричит Ноа и поворачивается ко мне спиной.
Гнев Ноа заставляет меня мгновенно пожалеть о том, что я потерял спокойствие с Майей. Никто не смеет шутить с его женой. Даже я.
— Я иду, придурок, — я с легкостью иду к нему. После моего мучительного путешествия через физиотерапию я могу ходить как нормальный человек. Настолько нормальный, что, если бы я не носил брюки, люди бы не узнали, что у меня отсутствует ключевой компонент. Это одна из причин, по которой я предпочитаю носить треники в палящую жару. Я предпочитаю притворяться. Это отвлекает от темноты настолько, что я могу функционировать в кругу своей семьи.
Я останавливаюсь рядом с ним, но молчу. Его гнев накатывает на меня как волна, когда он сосредотачивается на озере перед нами.
— Еще раз так себя поведешь рядом с Майей, и я оторву тебе яйца по самую ногу, — он не смотрит в мою сторону.
Я вздрогнул.
— Мне жаль. Я не хотел вот так срываться и заставлять ее плакать.
Его плечи опускаются. Это незаметно, но перемена в его поведении заставляет меня насторожиться. Ноа не из тех, кто выглядит побежденным.
— Что случилось?
Он молчит.
— Почему вы оба решили заглянуть ко мне без предупреждения? Это не похоже на вас двоих, — слова вылетают у меня изо рта.
— У нас трудные времена.
— Неприятности в раю? — я пихаю его локтем под ребра, пытаясь разрядить обстановку. Эти двое без ума друг от друга. Ноа ухаживает за Майей при каждом удобном случае, и она делает его счастливым в ответ. Я не могу представить, чтобы у них были проблемы в браке.
— Нет. Ничего подобного, — Ноа вздыхает. Он смотрит на меня. Его глаза затуманиваются так, как я никогда раньше за ним не замечал.
— Что происходит, старик? Ты меня пугаешь, — я остаюсь прикованным к земле, уставившись
— Майя и я… — он ругается себе под нос. — Нам с Майей нужно, чтобы ты позаботился о Марко на пару недель, пока у меня летние каникулы в Чемпионате.
Кислота перекатывается в моем желудке.
— Почему? Ты всегда проводишь летние каникулы, готовясь к второй половине сезона.
— Появилось кое-что более важное. Так что нам с Майей нужно время, чтобы побыть вдвоем и отдохнуть от всего. Отключиться от всего.
— И ты хочешь, чтобы я позаботился о Марко? Почему не мои родители?
— Они были нашим первым вариантом, но сегодня они уезжают в двухнедельный круиз по Карибам, и Майя не хочет их останавливать.
Ай. Я не знаю, что хуже — не знать, что мои родители уезжают в отпуск, или быть вторым вариантом.
— Хорошо…
— Майя была беременна, — его голос ломается.
Он, должно быть, издевается надо мной. Нет…
Ноа не сводит взгляда с озера.
— Ребенок…
Я кладу руку на плечо Ноа и успокаивающе сжимаю его.
— Тебе не нужно больше ничего говорить.
Он смахивает слезу тыльной стороной ладони.
Черт. Моя бедная сестра. Она не переставала говорить о том, что хочет еще одного ребенка с прошлого года. Знать, что она страдает от потери ребенка… это заставляет меня чувствовать боль так, как я и не подозревал.
В конце концов, она была права. Есть вещи, от которых я не могу ее спасти, и это одна из них. Должно быть, Ноа тоже страдает от беспомощности.
Он откашливается.
— Нам нужно взять небольшой отпуск. Ей это необходимо. Я сомневаюсь, что смогу убедить Майю держаться подальше от Марко целых две недели, но я хочу попробовать. Ей просто нужно время, чтобы…
— Я понял. Не нужно объяснять, — я приподнимаю подбородок.
Ноа смотрит на меня красными глазами.
— В некотором роде да. Если ты и дальше будешь вести себя как придурок, она в конце концов отменит эту идею. Она думает, что ты не сможешь справиться с Марко самостоятельно.
— Я справлюсь, — тот факт, что моя сестра думает, что я не в состоянии позаботиться о своем племяннике в течение двух чертовых недель, скорее печалит меня, чем злит. Я бы никогда не сделал ничего такого, что поставило бы его под угрозу.
Ноа пожимает плечами.
— Я имею в виду, не обижайся, но ты не очень-то кричишь о своих навыках.
Я сужаю глаза, гнев, который был раньше, возвращается с отмщением.
Ноа закатывает глаза.
— Не из-за этого, идиот. А из-за того, что ты не заботишься о себе, — он указывает указательным пальцем на мою щетину и отросшие волосы.