Искушение учителя. Версия жизни и смерти Николая Рериха
Шрифт:
Восьмого ноября 1923 года визы во французские колонии, указанные Бокией, были получены.
Семнадцатого ноября, как уже знают читатели, пароход «Македония», на который были куплены билеты, отправился в дальнее плавание.
«Миссия Николая Рериха в Тибете» началась.
Мы оставили нашего героя и его немногочисленных спутников в индийском княжестве Сикким на границе с Тибетом в бунгало Талай Пхо Бранг недалеко от столицы княжества, Дарджилинга.
Позже Николай Константинович Рерих в своей книге «Сердце Азии» писал об одном из событий тех дней, надо особо подчеркнуть — обыденно, даже отстранение:
«Мы четверо после полудня ехали на моторе по горной дороге. Вдруг
Портшез поравнялся с нами, и лама, улыбаясь, несколько раз кивнул нам головою. Мы проехали и долго вспоминали прекрасного ламу. Затем мы пытались встретить его. Но каково же было наше изумление, когда местные ламы сообщили нам, что во всем краю такого ламы не существует. Что в портшезе носят лишь Далай-ламу, Таши-ламу и высоких покойников. Что корона надевается лишь в храме. При этом мы шептали: «Верно, мы видели ламу из Шамбалы».
В этой же книге через две страницы живописец мимоходом, как о чем-то второстепенном, сообщает:
«Наш приезд в Сикким как раз совпал с бегством Таши-ламы из Ташилумпо в Китай».
Между тем встреча на горной дороге была событием, ради которого Николай Константинович Рерих со своими спутниками мчался из Бомбея через всю Индию в Дарджилинг. Это была встреча с Таши-ламой, который после убийства его родственников «людьми Далай-ламы» спасался паническим бегством от грозящей и ему смерти.
«Случайная» встреча была составной частью плана операции «Тибет-XIV», разработанной в Москве, на Лубянке, а для главного действующего лица исторической драмы, которой предстояло быть сыгранной в центре Гималаев, — сигналом к началу осуществления основной цели задуманного…
Донесение
(после расшифровки)
Срочно, строжайше секретно. Из Лхасы — от «Пророка»:
Они встречались 28.XII.
Предпринимаем все меры, чтобы вокруг Главного концентрировались люди Т-Л.
В монастыре Морулинг подготовлены монахи-паломники в Талай Пхо Бранг. Требуются дополнительные средства — монахи алчны.
Из финансового резерва, который предоставили в наше распоряжение, выделено для «пророка» (на монастырь Морулинг) 5 тысяч русских золотых рублей.
Лонго
30.XII.23.
Урга
Лонго был резидентом Лубянки в Монголии, который руководил всей советской агентурной сетью в Китае и Тибете. Резиденция его находилась в Урге, под крышей правительства Монгольской народной республики, и кабинет человека, работавшего на внешнюю разведку России и имевшего кличку Лонго, располагался рядом с кабинетом вождя монгольского народа Сухэ-Батора — он был одним из его заместителей.
Внимательно прочитав донесение, Глеб Иванович Бокий поднялся с неудобного канцелярского кресла («Уж больно низкое и жесткое») и в задумчивости прошелся по кабинету.
«Алчны не тибетские монахи. Алчны все наши агенты. Все гребут под себя. Впрочем, наверняка и эти монахи алчны…»
Настроение портилось.
Начальник спецотдела при ОГПУ подошел к окну, отогнул край шторы — над Москвой застыло холодное темное небо в редких звездах.
Было второе января 1924 года. Вернее, ночь с первого на второе января: часы показывали четверть третьего.
«Все должно получиться… Все должно получиться…»— твердил про себя главный разработчик операции «Тибет-XIV».
Зима 1924 года задерживает экспедицию Николая Константиновича Рериха в Сиккиме, в его временной резиденции, в которую превратился Талай Пхо Бранг. Но неутомимый подвижник — живописец, историк, философ — не сидит на месте, он полон энергии, он деятелен и неутомим: поездки в дальние и ближние монастыри, изучение древних книг в их библиотеках, встречи с ламами и монахами, раскопки в оставленных людьми в незапамятные времена городах и горных поселениях, сбор разнообразных коллекций, приобретение — по самым высоким ценам — произведений искусства: живописи, скульптуры, рукописей, предметов народного быта (о неимоверно щедром «американце» по округе уже распространяется молва). И — новые картины, эскизы к задуманным полотнам, в которых преобладает гималайская тема: горные пейзажи, виды монастырей, ламы, пророки, Шамбала, легенды о ней, Будда — художник в походных условиях не расстается с мольбертом и кистью. Он рисует в любых обстоятельствах: в лютый холод и под ветром, валящим с ног, в первых лучах встающего из-за горных снеговых вершин солнца и в нереальном свете огромной луны, покисшей в небе над мистическим краем высочайших вершин мира.
И безусловно, Рерих не только великий труженик и пытливый исследователь, он мужественный, бесстрашный человек, вечный путешественник, идущий к поставленной цели всегда, постоянно, наперекор всему, во что бы то ни стало. Другое дело — какова эта цель… Но он имеет полное право сказать о себе:
Чем-то зовущим, неукротимо влекущим наполняется дух человеческий, когда он, преодолевая все трудности, восходит к этим вершинам. И сами трудности, порой очень опасные, становятся лишь нужнейшими и желаннейшими ступенями, делаются только преодолением земных условностей. Все опасные бамбуковые переходы через гремящие горные потоки, все скользкие ступени вековых ледников над гибельными пропастями, все неизбежные спуски перед следующими подъемами, и вихрь, и голод, и холод, и жар преодолеваются там, где полна чаша нахождений.
Но один сокрушительный вывод следует сделать уже сейчас, исследуя эту грандиозную судьбу — раздвоение личности, когда практикой свершаемого становится убийственный принцип Макиавелли: «цель оправдывает средства».
Не только Николай Константинович Рерих и его спутники посещают ближние и дальние окрестные монастыри. В Талай Пхо Бранге, доме, где останавливался, отправляясь в изгнание, легендарный Далай-лама V, всегда были паломники. Но теперь, зимой и весной 1924 года, их здесь особенно много: всех привлекает временный житель священного бунгало, такой щедрый и мудрый: он друг Тибета, знаток учения Будды и толкователь ламаизма, и это потрясает всех! Этот белолицый благородный господин, в облике которого явно присутствует что-то восточное, является представителем богатой американской буддийской организации — «Всемирного союза западных буддистов», связанного, по его словам, с правительством Соединенных Штатов Америки. Он обладает поистине неограничейными, просто фантастическими возможностями: дает беспроцентные огромные займы нуждающимся монастырям!
Круг паломников, появляющихся в Талай Пхо Бранге и жаждущих встречи, общения с его постояльцем, все увеличивается.
Вот как описывает Николай Константинович своих гостей в ту пору:
Я вспоминаю о некоторых прекрасных индивидуальностях среди Высоких Лам, которые последовали за духовным руководителем Тибета в его добровольное изгнание. Вспоминается приятный облик настоятеля Снитуга; старый настоятель Ташидинга в Сиккиме с лицом, как будто сошедшим со средневековой фрески; монгольский лама, который занимался переводом алгебры, искренний и трудолюбивый настоятель Гума; искусные художники Ташилунпо. С удовольствием мы будем вспоминать возвышенный дух Геше-римпоче из Чумба.