Искушение учителя. Версия жизни и смерти Николая Рериха
Шрифт:
Под предлогом занятий искусством он мог проникать в самые недоступные места Азии, а доверие, внушенное его художественным талантом, открывало ему доступ к информации, получить которую другим путем было бы нелегко.
На его продвижение по Тибету в 1928 году смотрели с подозрением, и теперь известно, что в этот период он посетил также Москву и, возможно, Ленинград. Кроме того, известно, что он был хорошо встречен Советами. А никакой русский не будет хорошо принят Советами, если он бесполезен для России.
Возвращаясь через Тибет, он щедро тратил деньги. Мог ли он везти с собой все эти деньги от Индии через Тибет на всем протяжении
Тот факт, что он посетил Россию, хранился им и его семьей в глубокой тайне на пути через Сикким. Его поведение в Дарджилинге после возвращения из Тибета возбудило подозрение, он обратил на себя внимание в обществе буддистов, давая всегда по меньшей мере двойную цену по отношению к запрошенной за буддийские реликвии и манускрипты, побуждая всех буддистов идти к нему с манускриптами и сокровищами, которые он желал получить.
Его гнев в адрес тибетского правительства за препятствия, которые оно чинило ему в Тибете, побудил его спровоцировать протест образованных и влиятельных американских обществ, а сам Рерих угрожал осложнениями в отношениях между американским и тибетским правительствами. С его стороны это была ошибка, так как американские власти в Калькутте, углубившись в вопрос, обнаружили, что Рерих русский и не имеет права апеллировать к Вашингтону, и настроили Вашингтон против него.
Рерих попытался вернуться в Индию в 1930 году через Пондишери, однако, вероятно, по совету политического резидента в Сиккиме, правительство Индии отказалось принять его на территории Британской Индии. Он обратился за помощью в Вашингтон и снова получил отказ. Тогда, заручившись поддержкой влиятельных людей в Англии, он вопреки индийскому правительству высадился в Британской Индии, на этот раз с бельгийским паспортом. По случайности его фамилия приняла вид «де Рерих», и он оказался натурализованным бельгийцем.
Поводом для возвращения в Индию послужило для него здоровье жены. Приобретя землю в Кулу, он настаивал, что это единственное место в мире, пригодное для нее.
Находясь в Дарджилинге, он познакомился со многими влиятельными буддистами, включая господина Ладен Ла. Он щедро делился средствами с буддийскими монастырями, и, возможно, Ладен Ла держал его в курсе точки зрения британского резидента по рериховскому вопросу. Ладен Ла в то время состоял на службе в министерстве иностранных дел и имел дело с тем, что касалось Тибета.
Рерих и его семья долгие годы, якобы в международных целях, изучали язык, верования, политические и географические условия Тибета. Он русский, и, предположительно, в долгу перед Советами, и как таковой заслуживает пристальнейшего внимания и расследования.
Даже если бы это было все, что следовало о нем сказать, этого было бы достаточно для санкционирования решительных мер. Но кроме того, и его сын Юрий представляет дополнительный интерес в деле Рериха.
Люди, знающие Юрия, признают в нем тибетолога очень высокого уровня. Это блестящий человек, который приобрел необыкновенно глубокое понимание буддийских доктрин и суеверий.
Как следует из публикаций Рерихов, а также из их разговоров с буддистскими авторитетами в Сиккиме после возвращения из Тибета, они особенно интересуются грядущим Майтреей. Раджа С. Т. Дорджи, гостивший в резиденции в это время, рассказал мне, что их беседа всецело концентрировалась вокруг образа грядущего Майтреи. Поскольку приход Майтреи в большинстве случаев ожидается не ранее, чем через 100 — 200 лет, то как объяснить их столь сильный интерес? И как быть с теми завоевателями, которые должны предшествовать Майтрее в весьма неопределенные сроки?
Обычному человеку разгадка этой проблемы может показаться фантастической, но для обладающего воображением русского ничего не фантастично, а при поддержке Советов никакой сногсшибательный образ действий не будет невозможным.
Завоеватели ожидаются с запада и с севера, так почему бы им не быть русскими? Другими словами, почему бы одному из них не быть Юрием «де Рерихом», человеком, получившим мудрость лам вместе с западным образованием и с Советами за спиной?
Говорят, что первый завоеватель не будет буддистом. Буддист или не-буддист, безразлично для Юрия. Он одинаково пригоден для обеих ролей. Хорошее основательное руководство могло бы проложить путь обоим. Кульминацией политики Рерихов могла бы стать даже персонификация самого Майтреи. Весомый плод их долгого труда вскоре наверняка созреет.
Очевидно, что мировое правительство не позволит России покорить Тибет. Но если сами тибетцы примут русского как своего нового вождя, то что помешает России контролировать через него Тибет и всю Азию?
Обладая знанием, полученным в Тибете, и с помощью неограниченных количеств денег ему будет нетрудно подкупить влиятельных лам, чтобы предречь и провозгласить его приход, когда наступит время. Ламы из Лхасы, а также из разных влиятельных монастырей смогут легко добираться до Кулу во время своих паломничеств. Проходы не являются совершенно неприступными для путников, не отягощенных багажом. В то же время из самой центральной базы в Кулу будет нетрудно связаться непосредственно с Москвой. Здесь Рерих занимает ключевую позицию, удобную для наблюдений за Индией и Тибетом, а также для получения любой информации, необходимой при составлении планов.
Он принял к себе на службу лучшего буддистского ученого в Дарджилинге, ламу Лобзанга Мингюра, брата Рай Сахиб Вангди (главного уполномоченного тибетского служащего в британском торговом агентстве в Джиантэи). Он щедро тратит деньги и уже заработал благожелательность района, давая не дискриминированные беспроцентные займы. Он помогает всем, кто нуждается в помощи, за ним уже установилась и распространяется все шире репутация филантропа.
Даже если Рерихи будут лишены протекции Индии и Англии, ничто не остановит их деятельность в России или в Китае. В рериховском журнале «Урусвати» (т. 1, № 1), только что опубликованном (издательство Музея Рериха, Нью-Йорк), на странице 67 они пишут:
«Изучение Среднего Востока — первоочередная задача Института, но можно без опасения добавить, что „границами этого исследования будут географические рубежи Азии, а в них исследованием будет охвачено все, что представлено Человеком и создано Природой“, — значительные слова, произнесенные сэром Уильямом Джонсом при открытии азиатского Общества Бенгалии в 1784 году. Под термином „Средний Восток“ мы понимаем Индию и всю пустынную часть Азии, простирающуюся от Иранского плато на западе до восточных границ собственно Китая, включая Китайский и Русский Туркестан, Монголию и Тибет. Конечно, большая часть этой обширной территории сейчас закрыта для научной работы, но есть надежда, что вскоре более светлый период озарит Сердце Азии и принесет с собой новые возможности для научного поиска».