Искушение Ярославны
Шрифт:
Елизавета поспешно прикусила язык. Анне вряд ли понравилось бы, если бы ее назвали маленькой.
– Какая? – подозрительно спросила она.
– Хорошая, – нашлась старшая сестра. – Прилежная, умная, добрая.
– Все не так, – призналась Анна со вздохом. – Я лентяйничать люблю, и молитвослов никак не запомню, и серчаю часто.
– Еще и честная, – улыбнулась Елизавета. – Трудно тебе придется, сестренка.
– Почему? – удивилась Анна, подняв брови и вытянувшись в струнку в ожидании ответа.
«Потому что обломают
– Жизнь трудная, вот почему, – увильнула Елизавета от прямого ответа.
– Нет, Лиза, жизнь легкая и радостная, – сказала ей Анна с уверенностью, необычной для ее юного возраста. – Это как путь в дальние края. Если правильно идешь, то не собьешься и в конце куда надо попадешь.
– Вот и не сбивайся. – Елизавета крепко обняла сестру. – Светлая ты. Грустно мне будет без тебя.
– И мне, – прошептала Анна. – Настя уедет, потом ты. Братья домой не наведываются, я уж и забыла, какие они.
– Вы с Вячеславом почти одногодки, – напомнила Елизавета.
– Да он все время возле батюшки крутится. Вот и на охоту вместе отправились. Меня, небось, не позвали.
– Мужчины, – вздохнула сестра.
И этим было все сказано.
Не сговариваясь, девушки приблизились к ограде, чтобы было сподручней вдаль смотреть. Даль завораживала, манила. Темные тени облаков беззвучно бежали по ярким полям и лугам.
– Хотела бы я летать уметь, – сказала Анна.
– Я тоже! – обрадовалась Елизавета. – Мне даже снится иногда.
– Правда? Мне тоже.
– Будто я бегу-бегу…
– А потом отталкиваюсь от земли…
Некоторое время сестры говорили, перебивая друг друга, торопясь передать свои ощущения от полетов во снах. Потом Анна рассказала, как однажды лунной ночью видела в окошко летающую на помеле ведьму.
– Да ну тебя! – отмахнулась Елизавета. – Это ты меня просто напугать хочешь.
– Зачем мне тебя пугать? Я просто рассказываю, что было. Я проснулась, оттого что ноги замерзли. На дворе жара, по ночам душно, как в бане, а ноги просто ледяные. И вообще в светлице холодно. Я дохнула – пар пошел.
– Летом?
– В том-то все и дело, – кивнула Анна. – Летом. Я встала, чтобы окно затворить. Подхожу, а за окном она – в воздухе висит, слегка покачивается.
– Ведьма? – выдохнула Елизавета.
– Она самая. Увидела меня – и ф-фух! – Анна повела рукой. – Так и полетела, так и полетела. И все оглядывалась, пока не пропала из виду. Словно запомнить меня хотела.
– Зачем?
– А я почем знаю? Вообще-то, это давно было. Еще когда матушка не по монастырям ездила, а с нами сидела.
– Она не вернется уже, – глухо произнесла Елизавета.
Если до этого страх, выказываемый ею, носил недоверчивый, в чем-то напускной характер, то теперь она была совершенно искренней в своей печали. Анна тоже помрачнела. Они так и стояли бы молча, глядя вдаль и переживая разлуку с матерью, каждая по-своему, если бы не появление большого отряда на пригорке. Всадники скакали прямо через поля и огороды, спеша в сторону дороги, ведущей к Золотым Воротам.
Впереди на рыжем тонконогом жеребце ехал князь Ярослав Владимирович в красной шапке с меховой опушкой. Плащ на нем тоже был красный – отброшенный за спину, он развевался на ветру. Его сопровождали не меньше двух десятков всадников, среди которых угадывалась мальчишеская фигурка.
– Вячеслав, – определила Анна. – Совсем как взрослый едет.
Пыль, поднятая конскими копытами на пашне, стелилась по земле, подобно дыму от степного пожара. Отряд приближался очень быстро, отставали лишь телеги с охотничьей добычей, которые еще только-только показались из леса.
Подскакав к краю поля, Ярослав заставил коня прыгнуть через межу. Остальные попытались повторить его маневр, но очень скоро жерди были снесены, так что надобность в опасных прыжках отпала.
– Бежим! – выкрикнула Елизавета. – Нужно домой поспеть раньше отца. Ох и осерчает он, ежели прознает, где мы были!
С этим спорить Анна не стала. Кому-кому, а ей было известно, как страшен отец во гневе. Глаза превращаются в две щелочки, узкие ноздри раздуваются, длинные усы топорщатся, как у дикого камышового кота. Голос вкрадчивый, чуть гнусавый от сдерживаемых чувств. «Так, значит, Анна? Опять меня ослушалась? Ну-ка, придумай себе наказание сама, а если оно недостаточным окажется, то я тебе сразу три назначу».
– Бежим, – согласилась Анна, и с этой минуты окружающий мир как бы стерся и смазался, утратив четкие образы.
Почти не касаясь ступеней, девушки сбежали вниз, нырнули в лаз двумя мышками и выскочили с другой стороны. Поспешно продираясь сквозь кусты, обе изорвали одежду, но сейчас не до того было. Когда они добрались до базарных рядов, князь со свитой как раз проезжал мимо. Зазевавшихся беззлобно охаживали плетьми и теснили конями. Совсем немного времени прошло, и вот уже отряд скрылся в детинце, оставив после себя суматоху и побитые горшки.
Изнемогая от усталости, сестры пробежали мимо, а перед входом в княжеское подворье перешли на шаг, чтобы отдышаться и привести себя в порядок. Войдя в ворота, они увидели, что отец еще не покинул двор, а беседует с боярами и охотниками в ожидании отставших повозок, чтобы похвастаться добычей. Сестры затесались в толпу, надеясь не выдать себя раскрасневшимися лицами и изодранными юбками. Но отец лишь посмотрел на них бегло, когда они приблизились, чтобы поздороваться, и продолжил прерванный рассказ о том, как убил оленя одной стрелой со ста шагов.