Искусственная ночь

Макгвайр Шеннон

«Как далеко ты продвинулся? — спросила я. Ненавижу это делать; его поза говорила мне, что он на грани слез, и толкать его над этим краем значит делать ему больно, но у меня не было выбора. Мне нужно было знать, есть ли у меня надежда спасти остальных.

«Долгий путь», прошептал он. Я ждала, но он ничего не сказал. Он просто съеживался, прижимал уши и дрожал.

Правильно. Я поднялась, предлагая ему свою руку: «Идем. Мы отправляемся прямо сейчас.»

— Куда?

«Уходим отсюда». Я не знала, как я его вытащу, не пройдя по землям Слепого Майкла, но это может подождать. Ему нужно было двигаться

больше, мне нужно было обдумать план.

Он осторожно посмотрел на меня, затем провел рукой по моей руке, обхватив запястье. Накатило осознание того, что сделала Луидэд. Как я должна была спасти детей и победить Слепого Майкла, когда сама была ребенком? Радж смотрел на меня с озабоченным доверием. Вздохнула. Был ли у меня шанс или нет, я должна была попытаться. Ненавижу быть последним шансом.

Нам потребовалось больше времени, чтобы выбраться из леса, чем добраться до него; ветви цеплялись за нашу одежду, и корни запутывались вокруг наших ног, создавалось ощущение что деревья настроены против нас. Но свеча горела ровным синим светом, и я обнаружила, что если бы я смотрела на пламя, а не на пейзаж, я могла бы идти, не спотыкаясь.

«Ты можешь добраться туда и обратно светом свечи», — пробормотала я.

«Что?» — спросил Радж.

«Ничего. Просто рифма, — тонкий, ровный свет вдали ознаменовал окраину леса. — Похоже, мы почти пришли.»

Радж сжал мне руку, цепляясь за меня, как будто я его единственная связь с домом. Возможно, так и было; у него не было лучших вариантов.

— Что будет дальше?

«Не знаю, — я посмотрела на него обнадеживающим взглядом. — Я не брошу тебя.»

Ненавижу когда приходиться врать.

Мы вышли на открытое пространство, повернули в сторону гор и пошли. В конце концов, Радж отпустил мою руку, решив идти на ногу впереди меня. Ничто не беспокоило нас, когда мы проходили через равнины, вне зоны любого разумного покрытия. Спрятаться было не где, когда пламя моей свечи вдруг вспыхнуло вверх, пылающее ярким, взбешенным апельсином.

И пришли охотники. Они вскочили из земли, окружая нас в одно мгновение. Не было времени бежать и некуда было бежать; все, что мы могли сделать, это стоять на своем месте и ждать, когда нас схватят. Их внимание было приковано к Раджу, но я не ожидала, что это продлится долго. Протянула к нему руку и схватила его за плечо, хотя знала, что из этого не выйдет ничего хорошего. Это было инстинктивно. Полагаю, то, что произошло дальше, тоже было инстинктивным. В конце концов, загнанные в угол тигры будут сражаться.

Радж бросился к ближайшему Охотнику, перейдя в кошачью форму в воздухе и бросился в глаза. Пытаясь отвлечь их внимание. Я восхищалась его усилиями даже когда бросилась за ним и крикнула: «Радж, нет!»

Какая бы иллюзия не защищала меня, она не была достаточно сильной, чтобы сберечь меня от собственной глупости. Ближайшие охотники повернулись на мой голос, широко раскрыв глаза и испугались, как будто увидели меня в первый раз. Тот, за которым бросился Радж, был убит. Он беззвучно упал, приземлившись в неподвижной куче, когда остальные приблизились ко мне, вытащив оружие.

Я была так занята, наблюдая за их оружием, что не заметила кто меня ударил. Внезапная острая боль появилась в затылке, и я снова падала в туман и освещенный свечами мрак. Ни чего

не было.

Глава 11

Я ОЧНУЛАСЬ ЛИЦОМ ВНИЗ ПОСРЕДИ МРАМОРНОГО ПОЛА, который когда-то был белым, прежде чем его похоронили под слоями грязи и крови. Моя голова пульсировала в такт с невидимой группой самбистов. Пробежавшись в уме какие части тела у меня имеются в наличие, пришла к выводу, что моя больная голова все еще привязана к остальной части тела, после этого стала подниматься.

Я почувствовала кровь, которую использовала Луидэд, чтобы сделать мне свечу еще до того, как поняла, что мои пальцы все еще крепко сжаты вокруг нее. Пламя вспыхнуло, как только я посмотрела на него, разгораясь, пока я поднималась на ноги оно загорелось ярко-красным. Это плохой знак. Раджа нигде не было видно. Это могло означать, что ему удалось сбежать от охоты, но это вряд ли. Вероятно, он уже прошел через какую-то церемонию, которую мне только предстояло пройти в моей новой роли одного из плененных детей Слепого Майкла. В Фейри всегда есть церемонии, даже в тех частях, которые мы бы предпочли проигнорировать.

Комната, в которой я находилась, вероятно, была бальным залом, прежде чем стала тюрьмой. Стены были разрушены на высоте около десяти футов, а крыша полностью пропала. Ежевика росла над стенами с трех сторон, заслоняя собой все двери. Рваные гобелены висели между колючими ветвями их узоры стерлись грязью и временем. Небо потемнело, пока я была без сознания, но все еще не было звезд. Никаких звезд вообще.

Тени, слишком темные для глаз полукровки, сгруппировались у основания стен, и я слышала хихиканье и шорох, доносящиеся изнутри. Это не было обнадеживающим. Я научилась никогда не доверять смеющимся; они либо безумны, либо искренне рады видеть, что люди напуганы и страдают, и в любом случае от них одни проблемы.

Я стояла, стараясь игнорировать дрожащую слабость в коленях. Всадник, который вырубил меня, очевидно, делал это раньше, потому что я не умерла — требуется определенные навыки что-бы при ударе, не разбить череп. Если мне повезет, боль пройдет раньше, чем нужно будет бежать. Кажется, я очень рассчитывала на удачу.

Потребовалось время, чтобы убедиться, что я не упаду. Когда я был уверена, что мой баланс будет держаться я позвала: «Хорошо, я знаю, что ты там. А теперь выходи, чтобы я могла тебя видеть».

Мои слова почти перекликались со словами Акации, и слегка ироничная улыбка коснулась моих губ, задумавшись, знает ли Мэри, где меня найти. Что толку, если ее нет, тогда когда пора умирать?

Мой голос эхом отдавался от стен. Отголоски потускнели, и дети выползли на открытое пространство. Сначала они приходили небольшими группами — по два или три за раз, останавливаясь плотно и близко друг к другу, — но групп становились все больше и больше, пока они не приближались группами по пять, шесть и даже восемь человек. Их возраст варьировался от малышей до подростков на краю взрослой жизни, и их было много, слишком много, чтобы я могла их сосчитать. Я застыла, наблюдая за ними. Они ошибались. Дети были …