Искусственная ночь
Шрифт:
«Может быть, ей нужны враги, — сказал Кентавр».
«Ни кому не нужны враги, — ответила Пикси»
Учитывая, что я добровольно вошла в земли слепого Майкла, я не была уверена, что квалифицируюсь как умная.
«Что происходит сейчас? — спросила я, сохраняя голос ровным. Они избегали света свечи, но это не может длиться вечно. В конце концов, воск сгорит, и они заберут меня.
«Теперь подождем, — сказала Пикси».
«Мы ждем Его, — добавил Уриск шипя».
«Он придет.»
«Потому что ты здесь.»
«Новенькая».
«Новая кровь».
«Всадник или наездник».
«И,
«Всадник….»
«…. охота…»
«… туда где ждет тьма…»
«Он отвезет нас домой. — это последнее было от Роана, который сунул большой палец в рот, когда он закончил говорить. Его клыки аккуратно прилегли вокруг него, едва коснувшись кожи, хотя кровь с того места, где он укусил свою губу, было трудно увидеть».
«Как давно вы здесь находитесь? — спросила я, прижимая плечи к стене. Однажды я уже отвлеклась кажущейся невинностью, и я не собиралась рисковать снова так делать. В этом месте, невинность может убивать».
Мне ответили со всех сторон, слишком быстро чтобы понять кто это был: «Долго».
«Долгое время».
«Много новых детей.»
«Когда-то я был новичком.»
«Когда-то мы все были новенькими».
Пикси обняла себя, сказав: «Иногда Он приходит и выбирает одного из нас, даже когда нет новеньких. Он уводит нас, чтобы присоединиться к Нему, и мы больше не возвращаемся сюда».
«Где здесь?» Дети любят разговаривать даже если это дети-монстры. Если бы я могла заставить их говорить, они могли бы рассказать мне кое-что, что мне нужно было знать.
«Домой», — сказал голос из-за толпы. Пикси нахмурилась через плечо, прежде чем снова взглянуть на меня, сузив глаза.
«Детский зал, — сказала она. — здесь мы ждем. Ты тоже будешь ждать, если ты Всадник.»
«А если нет?» — во мне росла уверенность, что ответ мне не понравится.
«Если ты не на коне, то под ним, — сказал Кентавр, слегка улыбаясь. — Ты не вернешься сюда, если будешь наездником. Ты пойдешь в конюшню и будешь там ждать.»
Это не звучало многообещающе.
" Что… — тяжелый скрежет заполнил воздух, когда пламя моей свечи стало ярко-белым, загораясь с другой стороны. Дети, смеясь, отступили на шаг назад. — Какого черта?»
«Теперь поймешь, — сказала Пикси сквозь смех.»
И все изменилось. Стены детского зала опустились, превратив разрушенный бальный зал в поляну, окруженную искривленными, почти грозными деревьями. Всадники притаились в тени ветвей. Пламя свечи резко сократилось до крошечной синей искры, и дети так же резко набросились на меня, щипая и толкая, окружив меня со всех сторон. Они тянули меня назад, когда я пыталась убежать, издеваясь над моей бедой.
Вдалеке раздался глубокий голос, заглушающий голоса детей: «Пришлите ко мне незваную гостью. Хочу посмотреть на нее.»
Все еще смеясь, дети толкнули меня вперед, и я увидела Слепого Майкла.
Он был высокий-нет, он был больше, чем высокий; он заслонял небо. Его руки были стволами деревьев, а ноги-корнями земли, и стоя перед ним, я была меньше, чем пустота. Я была пылью и сухими листьями, летящими по небу, и моя единственная надежда была, на то что он раскроет эти руки и позволит мне прятаться под ними, пока мир не закончится. Его улыбка была
И затем волшебство захлопнулось надо мной в волне славы, и он был всем моим миром. Дети разошлись с дороги, когда я шагнула вперед, позволяя мне пройти. Я больше не была их мучителем — я принадлежала нашему общему Богу, и я была его и только его. Я едва дышала, когда осознала величие своей преданности. Я буду жить для Него. Я бы умерла за него. Я бы убивала во имя Его славы…
Внезапный порыв ветра взметнул мои волосы, взревел, когда свеча снова стала белой. Воздух резко наполнился резким, пепельным запахом горящих волос. Я выдернула свечу из волос, готовая отбросить ее в сторону — она мне больше не нужна, я была дома — тогда тонкая струя воска вырвалась на свободу и забрызгала мне на губу, наполняя мой рот вкусом крови.
В воске не было много крови, но этого оказалось достаточно, чтобы позволить мне сломать волшебство иллюзии, которую он набросил на меня. Слепой Майкл не был богом; он был просто человеком, сидящим на троне, вырезанным из старого дерева и украшенный пожелтевшими костями. Он не может затмить небо, сколько бы не пытался. Дуб и ясень, что я собиралась сделать?
Вздохнув, чуть не задохнулась от запаха жженных волос, и сказала: «Нет.»
У меня раскалывалась голова, но сейчас не было времени с этим разбираться. Мигрень у меня может случиться и попозже, когда в безопасности упаду в обморок: «Я не принадлежу тебе. Ты не можешь меня забрать».
«Не так ли?» — прорычал он, и его чары снова подчиняли меня. На мгновение Его голос был прекрасен как горы. Момент прошел, и чары прошли мимо него; сложно поймать кого-то, кто убежал от вас однажды, даже если он это сделал случайно. Спасибо Оберону. — Я старше, чем ты можешь мечтать, дитя. Мне все можно».
«Вообще-то, я в этом сомневаюсь, — сказала я. Когда больше некуда бежать, прибегайте к дерзости. — Мне снится довольно старый сон».
«Неужели?» Его иллюзии исчезли, и я могла видеть его сейчас. Он был высоким и худым, с белой загорелой кожей, как цвет ясеня, янтарные волосы и уши, которые были раздвоены, как рога оленя. Еще один лорд фейри, не менее странный, чем Луидэд, и, возможно, сильнее, чем она, но не миф, носящий из плоти и крови. Он не был богом, и я была рада. Я могу справиться с чистокровными и Изначальными. Я не могу справиться с богами.
«Я хочу вернуть своих детей, — сказала я, стараясь чтобы мой голос звучал спокойно. Даже если он не был богом, Луидэд боялась его, и я это уважала. Вопрос выживания я уважала еще больше. — отдай их мне, и я пойду.»
" Твои «дети»? Ты ищешь друзей? Проходи, лучшие игры здесь. Здесь самые лучшие игрушки, — он опустил руку позади себя, вытаскивая хрустальный глобус с желтой бабочкой-ласточкой, пойманной в ловушку. Бабочка бешено билась крыльями о стекло. — Оставаться.»
«Не могу, — вежливо проговорила я. — У меня есть работа, которую нужно сделать».