Искусство невозможного (в 3-х томах)

Березовский Борис Абрамович

— Но мне всегда казалось, что выстраивание имиджа там — это часть страховки здесь. Кстати, ваш бывший партнер Роман Абрамович тоже, видимо, так считает, судя по последней покупке.

— На моей памяти покупка Chelsea — это вторая крупная ошибка Романа. Первая — это знакомство со мной.

— Почему же ошибка?

— Потому что тогда бы не было второй. Реакция удивления на покупку Chelsea постепенно будет перерастать в колоссальное раздражение и там, и здесь. Объясню. В России, понятно, каждое поражение любой российской команды будет порождать претензии к Абрамовичу, потому что если бы ты, сука (терминология не моя — болельщиков), вложил деньги в Россию, вот в эту команду,

то, понятно, она могла бы выиграть, а ты… Это у нас. А здесь, в Англии… Chelsea ведь тоже не только выигрывает, но и проигрывает. И каждый проигрыш, конечно, будет выливаться в претензии к Абрамовичу. Но есть более важный ущерб для него от этой сделки. Ведь Абрамович же не будет отстраивать это как бизнес. Он будет перекупать по завышенным ценам игроков из других команд, это не будет окупаться. Это не бизнес. Да он же и сам сказал, что это забава для него. Но есть и другие участники этой «забавы», другие владельцы компаний и команд, которые живут только этим, для кого это бизнес. И они не потерпят такой новой демпинговой конструкции футбольного сообщества, понятно же.

— Вообще, каждая неудача олигарха — радость для обывателей, естественным образом не любящих богатых.

— Конечно. Вот я сегодня разговаривал с Иваном Рыбкиным, который ездил к своей матери в Тамбовскую область на встречу с одноклассниками. В основном это люди с высшим образованием, то есть не забитые нуждой провинциалы. Большинство из них приняло на ура наезд на Ходорковского. И, как он говорит, по двум причинам. Первая: награбил — теперь отдавай. Вторая, как ни печально, — фобии, национальные фобии.

— Нравится, что наехали на «еврейский капитал»?

— Да, разделываются с «еврейским капиталом». Увы, власти таким образом достаточно последовательно разжигают и национализм.

Так что и с этой точки зрения, я считаю, капитал недооценивает то, что происходит в России.

— Вот вы с господином Ходорковским — одного поля ягоды. Вы можете сказать, что ему делать? Власть, как вы сказали, до выборов будет пытаться разобраться с господином Ходорковским, а после выборов

— с ЮКОСом. Что ему делать в такой ситуации?

— Моя точка зрения: Ходорковский не имеет воли и понимания того, чем ему это в конечном счете грозит. А грозит именно переделом собственности. Сто процентов.

— Не понимает или не верит?

— В данном случае это одно и то же. Понимание — это необходимое условие, чтобы была воля. А достаточным условием является то, каким ты родился. Думаю, у него нет достаточного понимания и точно нет достаточного условия. Не боец. Я так представляю себе. Безусловно, на определенном уровне противостояния он серьезный оппонент, но только не с властью. Он боится. Я хочу, чтобы вы поняли. Я не завожу Ходорковского вот этим интервью. Пусть это будет правильно прочитано. Это просто моя оценка.

Лучшее подтверждение моей правоты — интервью Ходорковского в Томске. С моей точки зрения, он произносит просто несуразные фразы, в которых и испуг, и непонимание (или боязнь понять?) того, что происходит. Ходорковский говорит: «Да, четыре конкретных дела, сформированных так, что каждое из них направлено против конкретного человека из нашей группы. Когда я говорю «группа», это не ЮКОС, а именно группа владельцев, партнеров, товарищей… Это не попытка удара по компании, это попытка удара по тем людям, которые принимают конкретные решения». Оказалось, что он человек не только крайне осторожный, но и не очень дальновидный.

И Миша будет сейчас отступать. Вот пример. Его пригласили в прокуратуру. Он пошел. В любом случае это поступок. А почему он дал подписку о неразглашении? Вот

что там такого может быть в этом деле? Ведь понятно, что они берут подписку, только чтобы не было возможности публично это все обсуждать.

— А у вас брали такую подписку?

— Просили. Я не дал. И комментировал все абсолютно, что происходило. И Ходорковский, на мой взгляд, не имел права в интересах всех людей, которые сегодня подверглись опасности в его компании (потому что завтра могут прийти и за другими сотрудниками), он не имел права давать такую подписку. Морального права.

«Бизнес должен открыто претендовать на власть, не стесняться»

— Но его опыт осторожничанья, видимо, положительный. Акции ЮКОСа, кстати, снова пошли вверх. Он выстроил огромную, удачно работающую компанию. Скажу грубо: он, осторожный, выстроил четвертую в мире компанию, а вы, смелый, сидите в Лондоне.

— Абсолютно с вами согласен, что у нас по-разному, видимо, сформулированы внутренние цели. Я никогда не скрывал, что для меня приоритетна политика, а он никогда не скрывал, что для него приоритетен бизнес. Но случилось так, что я оказался исторически прав. Он все равно столкнулся с этой же проблемой. Я, скажем так, был на передовой и предупредил обо всех опасностях, исходя из своего опыта. Со мной власть начала воевать с первым, и это было честное предупреждение остальным. А сожалею ли я, что я здесь, в Лондоне, а Ходорковский там сделал четвертую в мире компанию? Это же принципиальный вопрос? И ответ каждый дает свой. Я не сожалею. И по-видимому, Миша не сожалеет, потому что нет здесь общего знаменателя.

— Будет пытаться договариваться?

— Думаю, будет пытаться договариваться. Безусловно. Он будет верить или уговаривать себя, что верит тому, что будет говорить Путин или люди от него, и в конечном счете, конечно, проиграет. Потому что сейчас задача власти, чтобы он замолчал — не только не говорил, но и перестал делать самостоятельные шаги в политике. А следующим шагом, если Путин будет переизбран, он будет отбирать собственность.

— Вы хотите сказать, что даже если Михаил Ходорковский точно поймет, что будут пытаться отобрать компанию, он не будет сопротивляться?

— Будет поздно. Это произойдет уже после президентских выборов, на которых, как уверен Ходорковский, переизберут Путина.

— Как поведет себя бизнес-сообщество?

— Вечный вопрос: что делать? Нужно точно понять, что основной источник опасности для бизнеса на федеральном, региональном, местном уровне — это существующая сегодня власть. Не случайный бюрократ, а власть, которая дала отмашку на перераспределение собственности. Я уверен, что бизнес в маленьком городке ощущает давление мента или гэбэшника — просто на каждом уровне есть свой Путин. Вывод: бизнес должен открыто претендовать на власть, не стесняться.

— Участвовать в выборах?

— Ив думских, и в местных, и в региональных, и в президентских. Бизнес должен выдвинуть своего кандидата в президенты. И конечно, это не Путин. Второе: рассчитывать только на себя, заграница нам не поможет. Абсолютная глупость. Я уже говорил об этом. Третье

— объединить усилия капитала в борьбе за власть. И четвертое

— изменить приоритеты, пытаться добиться поддержки народа в России, а уже потом на Западе.

— И все же как поведет себя бизнес-сообщество в данной конкретной ситуации? Я вспоминаю, как похихикивали члены РСПП на встрече с президентом, когда тот взъелся на господина Ходорковского. Но ведь и им понятно, что сейчас происходит, не хуже, чем вам.