Искусство умирать
Шрифт:
И конечно, Кристи – Кристи была просто сама собой: нечто быстрое и в веснушках.
Судя по походке, это была Кристи. Нет, не по походке – Орвелл определил это по легкому звонкому чувству, вздрогнувшему в груди. Так в детстве ждешь от праздника чуда. Странно. Этого не бывало с ним давно. Даже тогда, когда он еще почти мальчиком встречался со своей будущей женой – с той, которая устроила уютный кошмар из следующих трех лет его жизни.
Кристи шла в его сторону.
– Эй! – крикнула она и махнула рукой.
В руке, кажется был цветной платочек.
– Что?
– Я с вами.
– Зачем?
– Да просто так. Хочется погулять.
У нее голубые глаза и воздушные соломенные волосы, под цвет веснушкам.
Веснушек, пожалуй, слишком много.
– Вы куда?
– Я собираюсь спуститься к морю.
– О, да это совсем близко, – сказала Кристи.
И просто бездна интонаций в ее голосе, и все неожиданы: полумолчание, естественность и неестественность, все градации утверждения, вопроса, восторга, грусти. Почему я не замечал этого до сих пор?
– Нет, это только кажется близко. Ты никогда не была в горах раньше?
– Нет, никогда.
– Когда ты стоишь на горе, то кажется, что долина близко. Но на самом деле это очень и очень тяжелый путь. (Он показался себе совсем старым, когда произносил это «очень и очень» – не такой уж и тяжелый.) Быстрее чем за два часа мы не доберемся. Не спустимся.
– Ну и что? – сказала Кристи. – я могу погулять и два часа. Ведь сегодня не опасно, правда?
Орвелл снова посмотрел на прибор. Прибор показывал ноль. Впервые за все это время прибор показывал ноль. Даже на земле такого не было. Следовало бы удивиться, – краем сознания подумал Орвелл и не удивился. Просто все хорошо складывается. Просто такой хороший день.
– Да, сегодня совершенно безопасно.
Они стали спускаться. По дороге они встретили несколько зверюшек, выпрыгнувших из-под камней. Зверюшки были похожи на зайцев. Трава стала реже, она пробивалась только между камней. А камни становились все больше и больше – отколовшиеся обломки скал. Их приходилось обходить, путаясь ногами в колючках.
В скале были промыты ущелья; ущелья заросли кустарником; кустарник был совершенно сухим; в стенах ущелий были пещеры; зверюшки, похожие на зайцев, прятались там.
Они дошли уже средины спуска. Кристи поскользнулась на камне и схватила Орвелла за плечо. Он поддержал ее, потом прижал и поцеловал. Кристи не удивилась.
– Почему твоя стрелочка все время показывает на меня? – спросила Кристи. с женской непосредственностью переходя на «ты».
Орвелл посмотрел на прибор цели.
– Ты это заметила еще на Земле?
– Точно.
– Этот прибор показывает на то, что мне больше всего нужно, – ответил Орвелл.
Кристи приняла это как комплимент. Он еще раз поцеловал ее в губы. Дальше они пошли обнявшись.
– А что означает вторая стрелка? – спросила Кристи немного погодя.
Он снова поцеловал ее в губы и только после этого обьяснил:
– Это прибор опасности. Если стрелка красная, значит, опасность близка.
– А если так, как сейчас?
– Сейчас опасность равна нулю.
– А вдруг у этой штуки сядут батарейки? Она же на батарейках, правильно?
До Хлопушки был целый час спуска и, следовательно,
Перестал еще несколько часов назад. – У этой штуки сели батарейки.
– Ну не замерзай, поцелуй еще раз, – сказала Кристи.
17
Бат и Икемура спустились в оружейный отсек. Даже если не учитывать реликтовый меч и два оставшиеся Зонтика, оружия здесь было достаточно, чтобы взорвать небольшую планетку, с Луну, примерно, величиной. Меч хранился в специальной капсуле, которая открывалась в ответ на прикосновение. В ответ на прикосновение одного из четырех человек: Орвелла, Икемуры, Бата и Гессе. Еще вчера в эту компанию входил и Коре.
Перед тем, как получить доступ к мечу, человек проходил тяжелый двухгодичный тренинг. Причем не каждый этот тренинг выдерживал. Так в свое время не выдержал Фил, близнец Бата. Меч был слишком опасной штукой, чтобы давать его плохо подготовленному человеку.
Меч нужно было держать в кулаке, регулируя большим пальцем выброс нити.
Направление нити регулировалось движением той точки, в которой пересесались оси глаз. В автоматическом режиме меч, взятый в руку, рассекал пространство и вещество, полностью повторяя движение взгляда. Искусство владения мечом заключалось во овладении непроизвольными движениями глаз. Известно, что даже если человек смотрит в одну точку, его глаза постоянно движутся. Неподвижный глаз просто теряет чувствительность. При взгляде на предмет, глаз мгновенно ощупывает его, проходя по очень сложной ломаной линии. Взгляд движется скачками, которые неподконтрольны сознанию. Поэтому обычный человек, взявший меч, в долю секунды изрезал бы на мелкие клочки любой увиденный предмет или пейзаж; эти клочки бы вдавились один в другой, образуя кошмарное месиво. А если такой человек взглянет под ноги, он просто разрежет горную породу под собой и провалится в магму, под оглушительные аплодисменты землетрясения.
Сейчас меч был рядом и каждый из них мог просто протянуть руку и взять абсолютное оружие.
– Я чего-то не понимаю, – сказал Бат, – вот вчера, во время связи…
– Что вчера?
– Вчера мы говорили с Зонтиком. И, как только ты упомянул реликтовый меч Зонтик сразу убрался. Он испугался.
– Ну и что? Я бы тоже испугался на его месте.
– Но Зонтик не мог знать о мече. Это секретная информация, а его память блокирована.
– Согласен, это еще одна загадка вчерашнего для. Если бы мне было нечего делать, я бы насчитал еще десять.
– Я думаю вот что, – продолжал Бат, – мне не верится, что Коре так просто пропал. Этот Зонтик, он вел себя точно так же, как вел бы себя сам Коре. Он даже ругался так же. Даже интонации был теми же. Я понимаю, что перегрузка есть перегрузка, но все же…
– Если Коре жив, – сказал Икемура, – то ты можешь это проверить. Ты же из его команды. Ты должен помнить что-нибудь такое, что знаете только вы вдвоем.
– Я подумаю, – сказал Бат, – я уже придумал: однажды… Нет, я скажу это только ему. Это должно быть тайной. Я напомню ему такую вещь, от которой настоящий Коре взбесился бы.