Исламизм – всемирная угроза
Шрифт:
Аль-Тикрити предложил убить Хомейни, который жил в Ираке с 1966 года. Шах отказался от любезного предложения. Попросил лишь выслать Хомейни из Ирака. В октябре аятоллу доставили на границу с Кувейтом и попросили не возвращаться в Ирак. Франция согласилась его принять.
Шах совершил ошибку, которая стоила ему трона. Пока аятолла находился в Ираке под полным контролем саддамовских спецслужб, он был безопасен. Отправив его во Францию, шах открыл аятолле доступ к мировым средствам массовой информации. Впервые за шестнадцать лет Хомейни получил возможность
Вокруг него сплотились молодые иранские интеллектуалы, которые увидели в Хомейни своего лидера. Его поддержала и партия «Туде». Иранские левые и коммунисты думали, что, когда они свергнут шаха, Хомейни вернется к себе в город Кум. Они ошиблись. Аятолла сконцентрировал в своих руках всю власть, а их убил или изгнал.
Хомейни вел себя осторожно. Он не говорил в те месяцы о теократическом государстве, а объяснял, что его цель – «Исламская республика, которая принесет Ирану независимость и демократию». Придя к власти, он посчитает демократию «чуждой исламу».
Из Франции записи его проповедей повезли в Иран, и они скоро наводнили страну. К концу 1978 года больше шестисот тысяч аудиокассет с проповедями Хомейни распространились по Ирану. Миллионы людей оказались под влиянием исламского духовенства, которое с подозрением относилось к попыткам шаха модернизировать страну. Особенно им не нравились попытки заменить религиозные медресе обычными школами.
Шиитское духовенство всегда было независимо от государственного аппарата в отличие от суннитов, которые получали деньги от него. При шахе шиизм стал орудием борьбы против власти за социальную справедливость. Персы никогда не считались фанатично религиозными.
Шиитская форма ислама несет в себе враждебное отношение к светской власти, потому что право властвовать может принадлежать только двенадцатому имаму. Следовательно, остальные – самозванцы. Вот почему толпа поддержала Хомейни, а не шаха.
На сей раз ни тайной полиции САВАК, ни вооруженным силам не удалось покончить с протестами. Напротив, они ширились, захватывая новые города, пока не достигли столицы. В Иране вспыхнула Исламская революция, которая будет иметь огромные последствия для всего мира.
Шах Реза Пехлеви был важнейшим союзником и опорой Соединенных Штатов на Среднем Востоке, но американцы проморгали перемены, происходившие в стране. Они слепо верили во всемогущество шаха. Американские дипломаты и разведчики в Тегеране не интересовались настроениями оппозиции.
4 сентября 1978 года в Тегеране протестующие начали с молитвы. Десятки тысяч иранцев, вышедших на улицы, повторяли слова из Корана. Через три месяца, 10–11 декабря, число протестующих уже измерялось сотнями тысяч. Они скандировали:
– Да здравствует Хомейни! Нам не нужны партии, мы хотим правительства Аллаха! Смерть шаху!
В поединке не на жизнь, а на смерть, как отмечают исследователи, сошлись шах, восседающий на троне, как павлин, и аятолла Хомейни, отправленный в изгнание. Добродетель против порока, аскетизм против расточительства, бедность против надменного богатства – вот как тогда воспринималось это противостояние. И аятолла быстро брал верх.
В Тегеране объявили военное положение. В городе росли баррикады. Молодежь схватывалась с военными. Солдаты стреляли в упор. Убитые и раненые падали, другие продолжали идти. По городу поползли слухи: «Стреляли израильтяне!» Мусульмане не могут убивать мусульман. Кто же тогда убивал? Израильские солдаты, которых вызвал шах для своей охраны…
Демонстранты приходили с цветами и раздавали их солдатам со словами:
– Брат мой, солдат, зачем стрелять в братьев?
И войска отказывались разгонять толпу, выходили из повиновения и переходили на сторону протестующих.
В ноябре десятки тысяч демонстрантов жгли и громили все, что в Тегеране ассоциировалось с Западом. В столице не осталось ни одной лавчонки, торговавшей спиртным. Бутылки с вином, коньяком и виски разбивали об асфальт. Столь же методично крушили банки. Выносили все, что там было, – мебель, настольные лампы, счетные машинки. Опустевшее здание поджигали. Промышленность остановилась.
Когда народ восстал, шах обнаружил, что он сокрушил все политические партии и легальную оппозицию. В результате не с кем договариваться о компромиссе. В отчаянии он назначил премьер-министром Шахпура Бахтияра, считавшегося либералом.
Видя, что народ не успокаивается, шах Реза Пехлеви и его семья покинули Иран 16 января 1979 года. В Египте его приветствовал президент Анвар аль-Садат. Многие верили, что шах вскоре вернется. Никто не сознавал, что в стране самая настоящая революция.
1 февраля поклонники аятоллы захватили аэропорт. Один из иностранных военных атташе поинтересовался у иранских генералов, каковы их личные планы.
– Ты думаешь, мы станем сидеть и наблюдать за происходящим? – ответил командующий иранскими военно-воздушными силами. – Когда Хомейни прилетит, мы его встретим, отвезем в подходящее место и убьем вместе с его помощниками.
2 февраля на чартерном рейсе «Эйр Франс» в страну триумфально вернулся аятолла Рухолла Хомейни, ненавидевший шаха за его реформы. Его встречали так, как в Иране никогда и никого не встречали. Пять миллионов восторженных иранцев выстроились на улицах, чтобы своими глазами увидеть имама. На экранах телевизоров мир увидел беснующуюся толпу, женщин с безумными глазами.
Тот самый иностранный военный атташе находился в аэропорту, когда прилетел Хомейни. Командующий военно-воздушными силами действительно там появился – приветствовать аятоллу. Он надеялся вымолить себе прощение.
Хомейни предлагали посетить Тегеранский университет – колыбель революции. Он поехал на кладбище, где хоронили жертв шахского режима, и сказал:
– Ислам пытались погубить четырнадцать столетий. Мы вернем его к жизни кровью нашей молодежи. Скоро мы освободим Иерусалим и вознесем оттуда молитвы Аллаху.