Испанский дневник (Том 2)
Шрифт:
В аюнтамьенто (общинный совет) нас окружили большой оживленной группой старики, молодежь, женщины. Стали расспрашивать о Советском Союзе, как там живется, что говорят о войне в Испании, как смотрят на исход. И тут же, вперемежку, рассказывать свои собственные дела, заботы, успехи.
В Дон Фадрике ровно столько жителей, сколько в Эль Тобосо. Но деревня отправила в республиканскую армию четыреста человек. Двадцать человек погибло в боях за Республику, - их имена, пронумерованные, написаны на черной, увитой зеленью мемориальной доске, и еще тринадцать номеров демонстративно проставлены за ними в ожидании новых жертв.
Крестьяне Дон Фадрике борются с фашизмом не только с оружием в руках.
– Как, у вас и мясо есть? Вот в Эль Тобосо, там его и для больных не хватает.
Донфадриковцы хмурятся.
– Хватает! Там честности не хватает, вот чего. В Тобосо мяса не меньше, чем у нас, но комитет разрешает его прятать или если продает, то потихоньку и не на Мадрид, а на Левант - там больше платят. А у нас строгий закон: если приезжают с востока, мы отвечаем, что продовольствие имеем, но продавать не можем, потому что снабжаем Мадрид. Ни за какую цену не отдадим, никакими бумагами нас не запугаешь и еще меньше силой. А когда приезжают мадридцы, мы уже их знаем, мы грузим машину доверху и о цене не спорим. А в самом Дон Фадрике мясо можно купить в лавке.
В самом деле, на главной улице здесь работает чистенькая мясная лавка с вывеской "Крестьянский союз". Продают по два кило баранины всем желающим. Очереди у лавки нет. "Крестьянским союзом" называется здешнее сбытовое кооперативное товарищество. Оно продает сельскохозяйственные продукты или меняет их (очень туго с наличными деньгами) на сахар, кофе, спички, керосин. У него же несколько лавок в самой деревне. За последнее время "Союз", который входит во Всеобщую испанскую федерацию крестьян, взял на себя и получение ссуд, кредитов для своих членов от государственного Крестьянского банка.
Другой большой союз в деревне - сельскохозяйственных рабочих. В него вошли и батраки, и мелкие деревенские ремесленники. Союз крестьян и батрацкий союз взяли себе в пользование часть конфискованной земли мятежников - по триста гектаров. Остальные семьсот гектаров аюнтамьенто вместе с партиями Народного фронта отдали в единоличное пользование бедным крестьянам и батракам, по их ходатайствам.
– Для этого года мы завели пока одно правило: всякий, кто берется обработать кусок земли, пусть обработает сколько может и пусть продаст плоды рук своих. От этого народу и армии будет только польза. А там разберем, чья земля. Во всяком случае, пока мы здесь.
Двадцать пять километров друг от друга - и какая громадная разница между двумя деревнями!
В Эль Тобосо - еле прикрытая враждебность, саботаж Республики и ее освободительной войны, демонстративная, напоказ, нищета во всегда богатой деревне, припрятывание и спекуляция продуктами, эксплуатация батраков и бедных крестьян под лживой левацкой формой коллектива, которая при известных условиях может оказаться просто временной опекой земли помещиков в ожидании их прихода.
В Дон Фадрике - активная, самоотверженная борьба крестьянства против фашизма. Активная помощь рабочим, мелкой буржуазии антифашистского города, свободная торговля крестьян продуктами своего труда, принявшая характер содействия демократическому государству нового типа.
Откуда такая разница? Можно ли приписать это только тому, что Тобосо деревня кулацкая, а Дон Фадрике - бедняцкая?
Мне кажется, что не в этом только дело. В Дон Фадрике есть заметная прослойка богатых и зажиточных крестьян с хозяйствами по пятнадцать, и по тридцать, и даже до сорока гектаров, с пятью-шестью мулами и пятью коровами в каждом,
Большую роль здесь сыграла разница в работе политических партий.
В Дон Фадрике социалисты, коммунисты, республиканцы издавна и особенно в последнее время были активны и деятельны. Они разъяснили крестьянству его интересы, научили охранять свои права от посягательств фашистских помещиков и в той же мере от безответственных экспериментов всякого рода левацких авантюристов. В результате крестьяне знают, что может им дать демократическая республика, чего они от республики могут требовать, знают, что у них может отнять Франко и почему следует с ним бороться.
В Тобосо комитет Народного фронта - ширма для приезжих. Вся жизнь деревни затиснута в узкосиндикальные рамки, а политическую работу вокруг закрытой церкви по темным, тихим домам ведут все те же уцелевшие фашисты. Тобосо и Дон Фадрике - это два полюса, две крайности состояния сегодняшней испанской деревни. Между этими полюсами располагаются все разновидности и оттенки ее сложной, взбудораженной и глубоко потрясенной жизни...
Еще в Мадриде министр земледелия Висенте Урибе показывал мне целый толстый том, написанный на машинке, - синоптические таблицы бесчисленных форм и сочетаний, в которых сейчас идет использование огромных земель мятежников, конфискованных народом. Тут и государственное хозяйство, и общинное, и профсоюзное, и коллективное, и индивидуальное, тут и все виды кооперации - торговой, кредитной, производственной и т. п. Тут и интегральные анархистские коммуны с полным обобществлением всего, вплоть до носильного белья и изъятия денег с заменой таковых бонами, нарезанными из папиросных этикеток. Отрегулировать и даже разобраться во всем этом пока, в разгар гражданской войны, очень трудно. Правительство поступает правильно, кредитуя и поддерживая сейчас все формы - индивидуальные, коллективные сельского хозяйства по одному только признаку: их продуктивности. Обработать, засеять, убрать все поля - вот первое и основное требование, которое предъявляет правительство к деревне.
Иначе нельзя. Продовольственный резерв может решить судьбу войны и всего демократического режима. И можно от души порадоваться - во всей республиканской Испании не увидишь ни одного невспаханного, незасеянного клочка удобной земли. Даже на самой линии фронта, под артиллерийским огнем, под бомбами самолетов, крестьянин спокойно выполнил свой гражданский долг.
Остальное, прочее зависит от политических партий. Плоды их работы, хорошей или плохой, слабой, сильной или никакой, полезной или вредной, можно наглядно видеть в каждом селе, на каждом хуторе, в каждом крестьянском доме.
Там, где партии занялись деревней, там, где оберегали порядок, законность и интересы ее жителей, там, где крепили антифашистский союз с городом, - там крестьянство показывало удивительные образцы героизма и самопожертвования, создавало партийные отряды, размещало у себя городских беженцев и с подлинно испанским благородством делится с ними всем, что имеет.
Там, где политическая работа сводилась к администрированию, реквизициям и расклейке плакатов, - там люди хмуро отсиживаются по домам, выжидая, куда повернутся дела. Люди неплохие, люди часто замечательные, могущие помочь Республике и борьбой и трудом.