Испанский сон
Шрифт:
Но джинн был уже выпущен из бутылки. Конечно, для большинства обычных людей самоудовлетворители поначалу были лишь чем-то новеньким, интригующим, лишь забавой, которой можно было посвятить много ночей подряд, не опасаясь, как в прежние времена, быть обвиненными в антисоциальном поведении и подрыве устоев — несмотря на рост мешков под глазами, на скрюченные ноющие пальцы поутру, уже одно это предрешило бы феноменальный успех новой, революционной техники. Но вдобавок, одновременно с общим подъемом «железного занавеса» столь же быстро выяснилось, что на тлетворном Западе самоудовлетворители уже не только служат средством индивидуального или олигархического потребления, но и открывают неслыханные прежде формы общения людей. После массового осознания этого факта судьба российского самоудовлетворения стала совершенно понятной.
Итак, новая техника хлынула в страну лавинообразно; но чем больше ее становилось, тем больше спрос опережал предложение. Лихорадка рыночных ниш… Слыхала ли ты такие термины — «желтая сборка», «белая сборка»? Кто первым допер, что удовлетворители нужно собирать прямо в Москве, тот стал богатым человеком. Бессистемно блуждая по рынку труда, Фил встрял в крошечную сборочную шарашку, в которой работал его приятель-однокурсник Вальд Потемковский. Шарашка занимала помещение бывшего буфета в маленьком отраслевом институте; в ней пахло прошлогодней тухлятиной, канифолью, мышиным дерьмом — чем угодно, только, слава Богу, не начальничками. Еще один однокурсник, к тому времени американский гражданин, нашел необыкновенно дешевых азиатских производителей… и пошло-поехало.
Американец комплектовал в Штатах партии тайваньских деталей, добавлял кое-что американское и отправлял самолетом в Москву. Буфетная шарашка собирала красивые и, кстати, не такие уж плохие удовлетворители, а потом продавала их по ценам, вышибающим любого конкурента. На так называемых валютных аукционах — очередной экзотике — шарашкин банк покупал доллары и отправлял их американцу. Через полгода заманчивое, опасно-недоступное прежде слово «доллар» стало обиходным в семье; Фил уже гордо именовался главным инженером, а детали начали поступать в шарашку морскими контейнерами. Институт нищал, а шарашка каждый месяц отхватывала у него по комнате и по нескольку лучших работников. Руководство, тоже, видно, кое-что имевшее с бизнеса, помалкивало, пока группа обойденных шарашкой и потому озлобленных сотрудников не устроила громкий скандал, требуя изгнать «новых русских» из института.
Шарашка раскололась. Одна партия, возглавляемая генеральным директором, считала, что нужно уступить, затаиться и перейти к закулисной политике с целью стакнуться с вышестоящей инстанцией, ликвидировать институт-паразит и прибрать к рукам все его здание. Другая — партия главного инженера — предлагала переезжать на временное место, брать в банке кредит, увеличивать обороты и вкладываться в солидное долговременное помещение. В то время было модным словечко «консенсус»; так вот, партиям не удалось добиться консенсуса. Как мы увидим дальше, пострадали все.
Вместе с главным инженером Филиппом *овым из шарашки ушли лучшие специалисты, Вальд Помяловский в их числе; он-то, имея уже определенный деловой опыт и кое-какие сбережения, и выступил одним из двух учредителей новой фирмы. Вторым был, естественно, *ов. Еще более, чем жажда наживы, им руководила моральная ответственность за судьбы людей, покинувших здание института (замечу, несмотря на то, что сам он ради нового бизнеса сразу же влез в долги, в то время как его подопечные не вложили в дело ни копеечки). Фирму назвали «ВИП-Системы». Почему «ВИП»? Ну, видишь ли… первоначальным замыслом было «ВИФ», то есть «Вальд и Фил»; «П» было идеей Фила: Вальд и Philip, Вальд и Партнер… во всяком случае, аббревиатура звонкая и респектабельная сама по себе; добавленные «системы» долженствовали завершить сугубое общее благозвучие.
Развод был более или менее цивилизованным. В результате недолгих переговоров активы шарашки были пропорционально поделены, причем «ВИП-Системы» забрали с собой товар на складе — я выражаюсь бухгалтерским языком — в обмен на оборотные средства, то есть попросту деньги, оставшиеся у директорской партии. Судьба последней забавна и, мне кажется, заслуживает короткого рассказа. Эта часть шарашки, как уже ясно, осталась в институте и погасила конфликт, пригласив на освободившиеся рабочие места бывших озлобленных работников института, которые были, конечно, просто профнепригодными. Формально их брали по совместительству, то есть часть времени они как бы продолжали работать на институт, создавая выгодную для руководства института красивую картинку дружбы бюджета и коммерции. Фактически же эти люди так и продолжали бездельничать, только уже не на одной работе, а сразу на двух. Интриги в высшей инстанции не удались, поскольку акции институтского руководства лишь поднялись в результате столь удачного решения конфликта; тогда директор шарашки, рассчитывая использовать люмпенов-совместителей в качестве пятой колонны, повел против руководства открытую борьбу в стенах самого института. Уже некогда и некому было следить за рынком и за качеством продукции. Ставка на люмпенов тоже не оправдала себя, так как одни из этих людей боялись, что шарашка, овладев позициями, выгонит их из двух мест одновременно; другие же, более осведомленные, поняли, что дни шарашкины сочтены и что хорошо бы остаться хотя бы в институте. Директорская шарашка тихо умерла с уходом последней группы мало-мальски компетентных работников, которые, оценив ситуацию, с повинной головой явились к Филу и в красочных деталях поведали ему все вышесказанное.
Прости мне такое подробное отвлечение — наверно, я должна была собраться с духом, а может, просто хотела оттянуть самую грустную часть моего рассказа… Итак, директорская партия проиграла; однако Фила, увы, тоже нельзя назвать победителем. «ВИП-Системы» сумели справиться с техническими проблемами, то есть нашли помещение и даже удержали большинство клиентов, но, как я уже упомянула, денег у них не было, а запасы деталей быстро уменьшались. Срочно нужны были новые поставки, и Фил со Вальдом побежали по банкам, пытаясь добыть кредит. Банки видели, что дело хорошее и надежное, однако по правилам требовался залог; кое-кто соглашался взять в залог остатки товара, но этого было очень мало. В директорской партии остались хитрованы, беспринципные дельцы, без которых, однако, любой бизнес как суп без соли; такие люди нашли бы подходы к банку, нарисовали баланс, заложили контракты, наконец, вообще обошлись бы без залога, но Филу все эти фокусы были не по зубам. Наконец, когда фирма уже готова была разбегаться, Вальд нашел маленький банк, согласившийся дать немного денег под залог не менее чем двух квартир… [1] …А кто должен был… заложить? Кто бы… согласился? Учредители… то есть, тот же Вальд Пошехонский… и мы…
1
В этом месте своего рассказа Ана начала запинаться, так как у нее стало перехватывать горло.
Ты помнишь нашу старую квартиру, в которую мы съехались после свадебных обменов и которую, как я говорила тебе, мы продали перед моим отъездом в Испанию? Так вот: не продали мы ее. Я сразу почувствовала неладное с этой затеей. Оформляем документы, а у меня кошки скребут на душе. Пришли от нотариуса… тоска такая накатила… Фил счастлив — дело выгорает! — а я реву, прощаюсь со своей квартирой… он, бедолажка, решил, что это я от радости, с нежностями полез… Конечно, я могла бы воспрепятствовать. И очень даже просто. Но он так хотел этот кредит. Он сны видел про кредит, глаза его горели, он источал энергию; это был лидер — никогда раньше он не был лидером! — и я не смогла. Я малодушно гнала прочь черные мысли о квартире, наслаждаясь новым Филом и своим к нему каждодневно обновляющимся чувством. Надстройка оторвалась от базиса и понеслась ввысь. К солнцу. Как Икар.
2
Здесь Ана заплакала и продолжала через минуту.
Ты уж, конечно, угадываешь, что произошло; да, мы потеряли обе квартиры, их просто отняли у нас, не вернули ни одной… Как, спрашиваешь, это было сделано? Подло и мастерски. Подробности? Изволь… О, проклятые жулики! У «систем» появилось несколько новых клиентов, розничных торговцев-программистов, симпатичных, разговорчивых… согласились на высокие цены, но — в рассрочку… даже частичную: половина вперед, остальное — с продажи… Не могут же подвести сразу все, верно? ВИП уже знали рынок, это да; но они не знали, что скрытая, серая, неприметная личность в банке тайно дирижирует их счетом — по тогдашним правилам, их единственным счетом! — и еще за несколько дней до возврата кредита они были спокойны, так как на счете уже скопилась изрядная сумма, служащие банка вежливо улыбались, да и клиенты вот-вот должны были заплатить, просто со дня на день. Эти дни шли… и клиенты, в общем, платили… правда, меньше, чем обещали, но ведь это обычное дело, житейское, каждый норовит заплатить чуть позже, а клиентами, как ты сама понимаешь, не бросаются…
Невдомек было Филу со Вальдом, что серый человек, поглядывая на растущую колонку цифр, уже накопил в секретном ящике своего стола силу для удара в спину «системам». Чтобы заблаговременно и красиво начать выплату кредита, ВИП направили в банк поручение снять накопившиеся деньги, пустить их в частичный расчет; но на следующий день они увидели, что поручение осталось неисполненным, так как в тот же день — вот незадача! — на счет «систем» поступило сразу несколько платежных требований.
Да, дорогая, в то время были такие финансовые инструменты — сейчас их нет; получив такое требование, банк должен был автоматически удовлетворить его, списав деньги со счета клиента безакцептно, то есть без согласия клиента и даже без его предварительного уведомления. По таким требованиям снимались деньги в бюджеты и фонды, за электричество и телефон, и даже любой поставщик в принципе мог этим воспользоваться. Требования направлялись только в банк; сам же клиент знакомился с ними только при посещении банка — и уже, так сказать, по факту списания.