Испанский сон
Шрифт:
— Что именно? — спросила она его, как взрослого, холодно и с легким оттенком самозащиты.
— Я спросил, как тебя зовут.
Марина улыбнулась.
— Ах, да. Меня зовут… Мария.
— Хорошо, — сказал Леша, кивнул головой, снова начал жевать и снова сделался простым и забавным.
— Но ты тоже не ответил на мои вопросы, — напомнила Марина.
— Я учусь в школе, — сказал мальчик. — Не бросил. Мне сегодня исполнилось тринадцать лет.
— Как, прямо сегодня?
— Ага.
Марина растерялась.
— В таком случае, — предложила она, — что, если я угощу тебя еще чем-нибудь? Только не в «Бистро». Давай съедим что-нибудь сытное и десерт… надо же отметить твой день рождения!
— А какой десерт? — спросил Леша.
— Какой выберешь. И еще — выпить шампанского… это же нормально для тринадцати лет?
— Ну, — сказал Леша с еле заметной улыбкой. — Только я его не люблю. А вот десерт — это идея хорошая.
Они встали, отнесли свои подносики куда положено и как бы друзьями пошли назад в машину.
— Можно я сяду вперед? — спросил Леша.
— Можно, — озадаченно сказала Марина. — А почему ты сразу не сел вперед?
— Не хотел, — сказал Леша и быстро отвернулся, открыл дверцу и сел рядом с водителем.
Как же, подумала Марина. Не хотел! Решил просто, что это я еду на лакомом месте. Потому и залез на заднее сиденье… маху дал! Конечно, как я сразу не догадалась; какой мальчишка по доброй воле полезет на заднее сиденье? Выходит, вовсе никакой он не невоспитанный. Ужасно забавный пацан.
— Карлос, — сказала она, — я передумала.
— Не едем в Лефортово? — спросил Карлссон.
— Едем, но по дороге нужно найти ресторан. Кстати… ты сам уже пообедал, Карлос?
— Я бы, с позволения сеньориты, отлучился на полчасика, пока вы будете в ресторане…
— Жаль, Карлос, но это никак невозможно. Лучше купи себе что-нибудь сейчас по дороге… обстоятельства таковы, что машина в любую минуту может понадобиться. — Говоря это, Марина подумала, что Леша, верно, оценивающе прислушивается к ее словам, а может, и запоминает формулировки. Кто же все-таки был на «москвиче», подумала она. Вряд ли родственник повез бы с тротилом. Значит, не родственник; но если у него нет денег — что за интерес такого возить?
— Нет проблем, — сказал Карлссон, делая левый поворот через сплошную линию. — Я знаю тут один погребок, а рядом куча киосков…
— И еще я тебя очень попрошу, — сказала Марина, — пока мы не доехали до Лефортова, не нарушай правил по мелочи, vale?
— Как скажете, — буркнул Карлссон и надулся.
Погребок оказался что надо — дорогой, вкусно пахнущий, а главное, немноголюдный.
— За тебя, — сказала Марина и подняла бокал шампанского. — Расти большой!
— Спасибо, — серьезно сказал Леша и тоже поднял свой бокал с какой-то жуткой газировкой — «Спартак-Колой» или чем-то вроде этого.
Они принялись за вкусный шашлык; Марина заметила, что Леша ест теперь значительно медленней и аккуратней. Бедный парнишка, подумала она. Сутки, небось, не ел… с его странными заботами это вполне возможно.
— Леша, — не вытерпела она до окончания блюда, — а кто это был, на «москвиче»? Родственник?
— Нет, — сказал Леша. — Так… дядька один. Просто помогает. По своему желанию.
— Ради чего, извини? Это же опасно. Ты-то еще несовершеннолетний… можешь, если что, и под дурачка смолотить… а он — понимает, что делает?
— Ему все равно, — сказал Леша. — У него сына убили, теперь ему все равно.
Марина поежилась.
— Боже, — сказала она. — Я вижу, ты и на самом деле террорист… Как же ты мог мне довериться? А если бы я…
Леша помотал головой.
— Я же вижу, что ты не из таких.
— А где ты устраиваешь взрывы? — спросила Марина.
— Сейчас возле посольств, — ответил Леша. — Вернее, собирался возле посольств… а! — с досадой махнул он рукой. — Дал тут двоим по гранатомету, объяснил четко, куда стрелять, куда сматываться… а у них в последний момент ручонки затряслись. Балбесы! — воскликнул он в крайнем раздражении. — Оружия жалко; бросили прямо на проезжей части, не забрали с собой… да ты, может, видела — передавали… После поехал посольства взрывать, а возле каждого уже милиции немерено.
— Ага, — сказала Марина. — И что тогда?
— Да ничего. Взорвал жандармерию на Кузнецком Мосту… ну, чтоб хоть что-нибудь! а еще куча взрывчатки осталась. Вот я ее и везу в хранилище.
— Леша, — спросила Марина, — а тебе самому не страшно этим заниматься?
— Нет. Со мной не случится ничего.
— Откуда ты знаешь?
— Просто знаю.
— А давно ты?..
— Не-а. Месяц всего.
— Вот как, — сказала Марина.
— Это временно, — не слишком вразумительно заметил Леша. — Это я себе руку набиваю.
— Для чего?
— Не знаю. Просто надо руку набить.
Марина помолчала.
— Раньше я занимался другим, — сообщил Леша, и Марина подумала, что это его первая фраза, сказанная по собственной инициативе — до этого он только отвечал на ее вопросы. — Авиамоделизмом, компьютерами… тоже неплохие дела, только детские. А как на сербов напали, тут я и спохватился; думаю — быть войне! А то все мир да мир… так и помрешь, не повоюешь.
— Тебе хочется воевать? — удивилась Марина.
— Всякому хочется, — ответил Леша. — А еще я читал, что каждое поколение должно пережить войну… а мое еще не пережило.
— А как же Чечня? — спросила Марина.
— Это не война, — сказал Леша, помрачнел и сразу сделался как бы старше своих лет.
— Как не война? там же погибло столько людей…
— Не война, — упрямо повторил Леша. — На войне воюют солдаты; а если всех, кто убивает, считать солдатами, значит, московские бандиты — это целая армия. Кавказ надо усмирять, — сказал он так, что Марина вздрогнула. — Ну погодите, — добавил он как бы сам себе, — когда-нибудь и до вас доберемся.