Испанский сон
Шрифт:
Положим, не так уж я и уклонился; кое-что я все-таки написал... однако Вы меня озадачили. Я был уверен, что мое объяснение единственное.
Но — если это был такой подарок — почему же она не вручила мне полутрусы?
Хм, не вручила… Может, просто забыла?
Разве Вы смогли бы такое забыть?
Я — нет. Но при чем здесь я? Впрочем, продолжай… или ты уже рассказал все, что хотел?
Я рассказал события, но не рассказал то главное, ради чего я, собственно, все это пишу. В конце концов, не так уж важно, зачем моя жена привезла полутрусы. Важно, что я никак не ожидал от нее такого поступка; даже тот факт, что могут быть разные его толкования, лишь добавляет моим ощущениям остроты. Это загадка. Как если б все время ходил по одному и тому же месту, а потом вдруг обнаружил, что там под землей что-то есть. Неизвестно что — может, клад, а может, источник… да и неважно что; главное — думал, пустое место, а вот на тебе.
Это наполняет меня чувством вины. И досады. Я не страдаю, как страдаете Вы, утратив Вашу любимую; мне просто жаль, что загадка (та самая «тайна, что не влечет — лишь разочаровывает» — помните?) томилась втуне столько лет и сейчас, может быть, уже опоздала.
Собственно, я всего лишь поплакался Вам. Так же, как Вы мне с месяц назад плакались по другому, уж конечно более весомому поводу. Наверно, я хотел бы, чтобы Вы как-то меня утешили. Кому я еще скажу это, как не Вам?
Ничего не понимаю. Если ты угадал и это «казаки-разбойники»… что, ты не будешь играть с ней?
Я не знаю. Мне тяжело. Если я возьму ее руку, протянутую навстречу мне… и через год-два повторится все то же, что у нас уже было — это превращение в рутину, почти отчуждение… Мы уже не столь молоды; я боюсь.
Но что мы все обо мне да обо мне? Моя цель выполнена; я поплакался, Вы утешили меня насколько могли, и мне уже легче. Расскажите что-нибудь о себе, дорогая. Как идет расширение наших границ?
Как тебе сказать… не знаю, будет ли это тебе интересным. Лучше бы ты не спрашивал, а просто расстегнул штаны.
Штаны у меня и так расстегнуты… но что за особые новости? Теперь Вы заинтриговали меня.
Но это вовсе не так интересно, как полутрусы… Видишь ли, я купила себе куколку.
Для Ипполита, да? Как Вы назвали ее?
В том-то и дело, что не для Ипполита. Я купила просто куколку, в магазине игрушек. Для себя. Я назвала ее Машей.
Странно. Вы обнимаете ее, да?
Трудно мне описать это. Я обнимаю ее, я целую ее, я раздеваю ее и одеваю, я купала ее вечером и уложила спать рядом с собой. Но Ипполит здесь не при чем; Маша еще слишком мала для Него.
Выходит, зря я расстегивал штаны. Разве мы можем заниматься любовью при маленьком ребенке?
Да уж не беспокойся, я хорошо покормила ее и уложила спать, так что она наверняка ничего не слышит. Но сейчас я не хочу о ребенке! Я лежу перед тобой с раздвинутыми ногами и вижу, как ты, стоя на коленях, придвигаешься ко мне. Ты берешь мои ноги и забрасываешь их себе на плечи. Я закрываю глаза. Я ощущаю твою руки на своей заднице. Ты поднимаешь меня за задницу. Ты опускаешь мою задницу к себе на колени. Войди же быстрее в меня.
Я в тебе. Мой член в тебе. Я вижу, как он появляется, поблескивающий, и опять исчезает внутри, стремясь забраться поглубже. Любимая! Я не понимаю почему, но этот акт сообщает мне привкус горечи. Может быть… почему бы нам не встретиться разок наяву? я имею в виду — в реальности? Мы можем надеть маски. Можем всю ночь молчать. Но мы лучше узнаем друг друга… будем лучше представлять себе эти упоительные картины…
Не мешай. Сейчас… сейчас… ооооооооооооооо
Ты дурак. Ты мне чуть не испортил оргазм. Никогда больше не смей предлагать мне такого!
Если бы не дал кончить, я вообще залупилась бы как следует. А так — просто не поцелую тебя на прощанье, вот и все. И опять буду спать с маленькими. Со всеми вместе, сбившись в теплую стайку, как когда-то спали в пещерах.
Понял? Пока, дурачок.
Зазвенел звонок — металлический, настоящий.
— Вальдемар Эдуардович, принесли пакет персонально для вас. Мне занести?
— Что за пакет?
— Не знаю. Небольшой, твердый… Написано — вам лично, то есть г-ну Палашевскому.
— Занеси. Стой! Ты уже расписалась за него?
— Мне не предложили. Честно говоря, я даже не видела, как его занесли.
— Что значит «не видела»?
— Вальдемар Эдуардович, — укоризненным тоном сказала Аллочка, — я могу на минутку отойти от стола?