Шрифт:
Сергей Рублев
ИСПОЛНИТЕЛЬ
Видели,
как собака бьющую руку лижет?!
(Вл. Маяковский)
Честно сказать - достали меня. Этим и объясняю то, что сделал. Только не говори мне о предопределении или, чего уж хуже детерминизме, терпеть этого не могу! Сделал и сделал, чего уж теперь... Сейчас вот сижу и не знаю, сколько мне еще осталось так сидеть. Но не жалуюсь покайся, брат, коль сам виноват... В чем? Если б сказал, небось, решили бы, что сдурел, или лихой славы ищу - видано ль дело, брать на себя такое! Я бы и не брал - да больше, видать, некому. А почему так вышло... Что ж, могу и рассказать - не понаслышке, что ценно! Может, разберешься, раз уж мне не дано.
...А начну с того, что мне многое дано - как пить дать, божец горы своротил, чтобы в меня впихнуть побольше! Только не в прок - как селедка в арбуз. Ну и судьбина-мамочка не подкачала, выбрав родиться в самой что ни на есть пролетарской среде, да еще в этой пятимиллионной трущебине на болоте. Не надо было мне здесь появляться, ох не надо! И памятников этих не надо, и дворцов - прожил бы и без них где-нибудь в тундре или там в тайге, и чтоб до ближайшего жилья не меньше сотни верст. Да что говорить... Ладно, замнем. Дальше было детство. Не золотое, но и не сказать, чтобы совсем уж беспросветное - не хуже, чем у других. В школе перебивался с тройки на тройку, похерив домашние зады - лучше с приятелями
Остался один в пустой школе - парня увезли, все разошлись, только где-то внизу уборщица ведрами гремит. А я сижу себе на ступеньках лестницы и думу думаю. Думаю? Куда там! В голове крошево из каких-то недомыслей, а главное - ненависть к этим подонкам. То есть ненавидеть-то я их всегда ненавидел, но тут... Не знал, что можно испытывать такое. Словно плотину прорвало, и затопило меня по самую макушку в этой самой ненависти - ни вздохнуть, ни охнуть. Если б я тогда догадался, откуда ее столько... Не догадался, не подумал, да и не мог. Поздно уже было. Сижу я, значит, у лестницы перила грызу, а перед глазами все еще мигает, как сигнал у "скорой"... И вдруг - бац! Вижу. Что вижу? Я бы объяснил, кабы смог. Вижу, как эта ихняя подлость устроена, и все. Знаешь, будто нитки у марионеток - за какую дергать... Нет, не так - проще еще... Ну, не объяснишь. Но что делать, знаю - ясно, как в фонаре. Главное, не остановишься уже, так и катит, того гляди, на хвост наедет. Ну, схватился я - и домой. И, понимаешь, всю дорогу иду - ухмыляюсь во весь рот, будто репу съел. Видать, нехорошая то было ухмылка - детвора во дворе сразу притихла... Да мне-то что - шмыг к себе, и за дело - инструмент, благо, под рукой, материал тоже кое-какой нашелся... В общем, соорудил я диво. Диво-выверт с названием "дергунец". Машина не машина - чучело из проволоки и пары костей. Но действовало безотказно. Действовало как? Просто - подстережешь кого из шайки в тихом месте и покажешь шутки ради. Ну, сначала, как водится рот до ушей: "Гы-гы-гы! Ты че, съехал, Кривой?" Я стою - жду. Он тоже. И вдруг сразу делается серьезный такой, смурной, словно вспомнил что-то - и мимо, мимо норовит, как бы и не замечает... Да только шалишь! Все, голубчик, попался, и отныне на роду тебе написано очутится вскорости в больнице с парой переломов, а то и с чем похуже. Почему? Потому что это вот чучело так врезается в память, что вроде бы и забыл ты его - ан нет, в самый неподходящий момент - улицу там перебегаешь или купаешься - вспомнится. Да не так, как умершая надысь пратетя - вздрогнул и плюнул. Нет, тут все остальное забудешь... Иногда одного неловкого движения достаточно, чтобы загреметь - а тут словно кто под локоть толкает. Глядишь, вот и поскользнулся перед самосвалом, или вынырнуть забыл; или рука дрогнула, что бревнышко держит центнера на два - и ты уже под ним грудой обломков. Один ли хрен, под самосвалом или под бревном...
Всех я их запомнил, голубков - как стояли на переменках кружком, зубы скалили; как издевались: "Что, Кривой, куклу завел? Может, и в штанишки прудишь, гы-гы-гы!. . " И как все меньше их было. Первый погорел через три дня - поражение электротоком. Еще двое отравились какой-то химической бурдой - убей, не знаю, связано это с "дергунцом" или нет. А когда еще одного с переломом обеих ног увезли, оставшиеся попритихли. Только глазами зырк, зырк на меня, и в шепот. Почуяли. Вокруг тоже попритихли что происходит, непонятно, но что-то происходит. И тоже - на меня. Хоть вообще на уроки не ходи... Пришлось притвориться деревянным и терпеть. Недолго - через месяц ни одного в школе не осталось, и я зарыл "дергунца" на пустыре. Надеюсь, он уже сгнил... Может, конечно, кто и посейчас жив, только не верится - с этой пиявкой в мозгу... Нет, не верю. Жалко их не было. Вот жутко - это да! Иной раз спать не мог - все мучился... А черт его знает, как это называется - совесть или еще как. Сделанного не воротишь - это я точно знал.
В школе меня побаиваться стали - уважение оказывать. Некоторые в прихлебатели набивались, и, что самое противное - в ушко зашептали, сволочи! "Того-то, - шепчут, - и того-то ты... Это... можешь? Да он, паскуда такой, знаешь, что о тебе говорил! А слабо доказать?" и т. д. Что отвечать на такое - матерщиной разве... Вот еще причина, что в школе не задержался. Уже учителя коситься начали - слухи-то ходят... А вот что два самых моих закадычных приятеля на мотоцикле перевернулись, это факт. Хорошо, живы остались... Но ко мне после этого - ни ногой, что один, что другой. И в школе обходили незаметненько так... Не стал я выяснять - они молчат, ну и я... И без того на душе муторно. Проще всего -
...В общем, потихоньку, полегоньку, а становилось мне невмоготу, как видел, что творилось вокруг. Главное - люди как менялись. Сегодня человек, а завтра, глядишь - вошь захребетная, с улыбкой - чмок, чмок... Жирец наедает, спешит. Кому надо задницу полижут и опять за свое. А сколько их! Целое клопиное государство - ларьки, магазины, банки, биржи, всякие конторы - все чмок, чмок! И я со своей нищей зарплатой кормлю их самих, их задастых отпрысков, их породистых опять же задастых!
– болонок, их задастых шлюх и холуев... Тошнило меня уже от одного вида глянцевых упаковок - как они от моего взгляда не сворачивались в трубочку... Нет, не объяснить. Это как жить в унитазной дыре, что сверху, что снизу - дерьмо. И за всеми этими блестящими упаковками - оно же.
...Жил дальше - а что делать? Друзей вот растерял... Да были ли они? А ее... Ее видел издалека, в БМВ, с каким-то хлыщем. Кого ее? Дудки! Уж об этом-то я промолчу - не хочу душу травить. Одно скажу - верил я этой сучке с шестнадцати лет. Как оказалось - с шестнадцати лет она и начала. И все - без комментариев!
...Не знаю, как тогда до дому добрался. Перед глазами темно, как после стоваттной "свечки", в ушах звон... Как услышал я этот звон, так все понял. Это у меня как предупреждение - сейчас накатит. После того раза такое со мной случалось, но как-то минуло. И я старался глаза зажмуришь и только молишься кому-то - Христу, Будде или своему холодильнику, в который уперся лбом для охлаждения. Холодильник, так тот помогал... На сей раз не помог. Я и не хотел. Решился. И сразу стало легче - не надо ничего давить в себе - плыви по течению... Вот оно, это течение, подхватило - прорвало плотину. Ух, какая это была силища! Точно тебя стало в миллион раз больше, и ты продолжаешь расти - нет, не ты - уже не поймешь кто, но с одним желанием - мстить! Все вот это вдруг сглотнуло меня одним глотком... В общем, минуты две я сидел оглушенный. Как ни странно, это оказалось даже проще, чем со "мздырями" - всех под одну гребенку, и баста! Честно - я и сам не знал, что буду делать - но такая злоба обуяла, что уже чуть не давился ею. И еще - где-то глубоко эдакая палаческая ухмылка сидела... Но все равно - честно!
– не знал. Знал только, что если не сделаю - сдохну от злости, ей-богу, не вру! Даже стихи какие-то вспомнились из школьной программы... как это там: "Горы злобы аж ноги гнут... Даже шея вспухает зобом... Лезет в рот, в глаза и внутрь, оседая, влезает злоба". Вот это я и чувствовал - буквально. А... что делал? Как сказать... Машина? Вроде... Только все равно неправильно. Машину делают, чтобы она работала. Эта... делалась не для работы. Исполнение желаний не работа. Я хотел невозможного - это сейчас понимаешь, а для невозможного требуются невозможные средства. Ни один педант не догадается, что можно сотворить при желании! При н а с т о я щ е м желании...
...Только не спрашивай - как, все равно не скажу - просто не знаю. Нашло... Вспоминаются какие-то обрывки, как после сильной попойки но им и верить-то нельзя! Такая чушь - не присниться... Стены куда-то плывут, а вокруг - взлохмаченный дыбом линолеум дергается - шварк, шварк... Зачем-то опять холодильник-истукан, только вывернутый наизнанку - открываю дверцу и снова попадаю на кухню! Почему-то на кухне все творилось - видать, это самое место в доме, где вольготно всякой нечисти. И мне тогдашнему... Одержимый, одно слово. И вкалывал, как проклятый - что, зачем?
– ни мысли, словно автомат какой, терминатор, прости господи и помилуй. Дальше помню смутно врезалось только намертво, как стою в сортире и медленно выливаю в унитаз ананасовый компот из банки, с эдаким сладким содроганием чувствуя себя извращенцем. Ну, если точно - так оно и было.
...Эта штука не могла работать в принципе. Беспринципная машина. Аморальный механизм - смешно? Сейчас мне почему-то не до смеха. Очнулся я спустя черт знает сколько времени - по-моему, суток трое. Сначала не понял, где нахожусь... Голова болела адски - плюнув на кухонное безобразие, дотащился кое-как до дивана и залег часов на двадцать. Вот, пока я спал, и началось...
...Машина заработала? Как бы не так! Не могла она заработать - не для этого делалась... Для чего же тогда? А черт его знает... Может для того, чтобы отделаться от нее раз и навсегда. Так же, как в свое время от "дергунца" - но для чего я его делал, хоть догадывался, а эта штука... Она просто была/жила. Я ее даже не назвал никак "штука", и все. Сейчас мне все кажется, что, может, если бы ее назвали по человечески, обошлось бы полегче... Глупо, конечно - но в этом деле глупость иной раз мудрее мудрости.
...Проснулся я от тишины - словно толкнул кто: "Не спи!" Гулкая такая тишина, подозрительная... Лежу, прислушиваюсь, спросонья ничего не понимая - какой нынче день на дворе? Не вспомнить... А вспомнил совсем другое; и сразу вскочил. Стою - а тишина-то за окном! Только листья шуршат, да где-то далеко сирена завывает. "Что же, - думаю, такое я натворил?" Однако, как ни старался, ничего не вспомнил, только голова заболела. Махнул рукой на все и побрел на кухню чай ставить.
...Нет, не добрел я до кухни - повернул в ужасе и ринулся назад, в уютную свою комнатенку, словно страус - зажмуренной головой в песок. Страшно... не то слово - жуть какая-то пробрала. Это тебе не "дергунец", это... В общем, штука, и все. Или, если буквы переставить, тоже подходяще - только кто эдакой "шутке" посмеется... Хорошо, что успел отвернуться - на глазные яблоки будто надавило, и расфеерился передо мной букет чернильных клякс. И мурашки дерут медвежьими когтями. Кто сказал, что от мурашек не мрут? Я не рискнул проверить... Отдышался кое-как, а потом, по здравому размышлению, накинул куртку и пробкой вылетел за дверь - ей-богу, не мог больше оставаться наедине с этой... этим... Выбежал, в общем, на улицу. Усекаешь? А в городе - второй день д а в и л ь н и.