Исполнитель
Шрифт:
– Но самое главное сейчас – это разыскать Александра Мальцева. Это идеальный человек для моей группы. Он уже давно должен был вернуться из Испании. Только где он находится в настоящее время? В Ленинграде или в Москве? Так, срочно надо идти в отдел кадров! – решил Некрасов.
Он быстро шагал по толстой ковровой дорожке, размышляя о гримассах истории.
– Надо же, как поворачивается жизнь. Я, юный штабной писарь, в 1920 году видел из окна вагона в Царицине всемогущего Троцкого в окружении его личной охраны – балтийских матросов. А сегодня мне, майору госбезопасности, поручают ликвидировать самого опасного врага советской власти – Троцкого.
– Товарищ лейтенант, мне срочно нужно ознакомиться с личным делом Мальцева Александра Петровича, 1917 года рождения. Переводчика НКВД. Это приказ Судоплатова, – поздоровавшись, сообщил он сотруднику отдела кадров и показал своё служебное удостоверение.
– Подождите, я сейчас, – ответил тот и вышел в помещение с металлической дверью.
Прошло двадцать минут. Некрасов стал раздражаться:
– Бюрократию развели здесь. Крысы заевшиеся!
Наконец-то появился лейтенант и, с несколько виноватым лицом, сообщил:
– Прошу прощения, товарищ майор госбезопасности, но Мальцев по нашему ведомству не числится.
– Как это не числится?! – задохнулся от возмущения Некрасов, – Вы что, лейтенант, не поняли, что это распоряжение самого товарища Судоплатова? Или он Вам должен лично позвонить?
Лейтенант густо покраснел.
– Подождите, я сейчас! – пробурчал он и снова ушёл.
Через несколько минут он протягивал Некрасову тоненькую картонную папку серого цвета.
– Вот, товарищ майор госбезопасности, держите! В другой секции находилось личное дело. Ведь погиб Мальцев, – объяснил он.
– Как это, как это… погиб? – не понял Некрасов.
– Геройски погиб. В личном деле об этом всё подробно говорится. Есть копия представления в Президиум Верховного Совета СССР о награждении Мальцева орденом Красного Знамени посмертно. Да Вы сами посмотрите.
Юрий взял папку и принялся внимательно изучать её содержимое.
– Да, действительно есть рапорт военного советника Быкова об обстоятельствах гибели переводчика Мальцева Александра Петровича в городе Герона. Имееется и копия представления о награждении орденом Красного Знамени посмертно, которое было написано на основании этого рапорта.
Некрасов принялся внимательно изучать эти документы. Прочитал один раз, второй… После третьего – он понял, что на самом деле всё было иначе. Но как? Надо было искать Быкова и разговаривать с ним.
Юрий отправился в Управление кадров наркомата обороны. Здесь ему повезло. Оказалось, что комбриг Быков находится в Москве, в ожидании нового назначения.
Было около двенадцати дня, когда Некрасов вошёл в подъезд бывшего купеческого дома, недалеко от метро "Площадь революции". Обваленные ступеньки, погнутые перила, стены, ни разу не красившиеся после 1917 года. Запах мочи и карболки… Брезгливо прикрывая нос ладонью, Юрий, в одном из длинных захламлённых коридоров, нашёл фанерную дверь с номером восемнадцать. Он постучал. Никто не ответил. Тогда Некрасов стал бить кулаком громко и настойчиво. Наконец, дверь медленно, со скрипом распахнулась. На пороге стоял небритый, в нижнем белье и босиком Быков. От него сильно разило перегаром.
– Добрый день, товарищ Быков! Чем занимаешься? – ехидно поинтересовался Юрий.
– Ах, это Вы! – облегчённо вздохнул хозяин, – а я уже думал…
– А что ты думал? Рассказывай!
– Да Вы так громко и требовательно стучали, что я был уверен, что за мной пришли ваши люди. Вы меня понимаете о чём это я говорю? – объяснил Быков.
– Прекрасно тебя понимаю. Войти позволишь? Или как?
– Да, пожалуйста!
Некрасов вошёл в комнату. Она была пуста. Стол, два табурета, узкая кровать, у стены небольшой фанерный шкаф…
– Жену с дочками в деревню, к матери, отправил, а сам сижу вот какой месяц назначения жду. Мои три соседа по коридору тоже долго ждали. И дождались. Одного месяц назад арестовали, других на прошлой неделе в "воронке" увезли. Вот и я чувствую, что ждёт меня та же самая участь… – тихим голосом рассказал Быков.
– Так ты, храбрый командир, от страха голову потерял? Сидишь в своей норе, как крыса, и водку жрёшь!
– Не могу я, товарищ Некрасов, нервы шалят. Ждать каждый день. Поэтому и пью… Ох голова болит! – пожаловался он.
– Тогда накрывай на стол! Я тебя похмелять буду! – приказал Юрий.
– На-кры-вать? – задумчиво спросил Быков, – а что накрывать? В магазин сходить надо. Может чего и куплю.
– Не надо никуда идти. Я уже зашёл. Вот держи водка, колбаса, сыр, хлеб. Конфеты для детей.
– Вот спасибо! – обрадовался Быков и, надев форму, стал ставить на стол гранёные стаканы.
Затем он, резким движением, схватил бутылку "Московской" и, ловко выбив пробку, стал дрожащими руками наполнять стаканы.
– Ну, давай, Быков, за встречу! – произнёс Некрасов, брезгливо рассматривая водку.
– За встречу! – повторил хозяин и жадно осушил стакан.
Юрий едва прикоснулся губами к стакану.
– Ты, Быков, режь колбаску! Ешь! – посоветовал он.
– Ох хорошо! Голову попустило! – с блаженством прошептал хозяин.
– Я хочу парня этого навестить. Как фамилия его? – спросил Некрасов.
– Какого парня? – не понял Быков.
– Переводчика твоего.
– Мальцев Александр его звали. Погиб он. Погиб в Героне, – грустно произнёс Быков.
– Как погиб? Где погиб? Не может быть! Рассказывай, как это произошло! – потребовал Некрасов.
– Прямое попадание авиабомбы в санитарный грузовик в госпитале в городе Гирона. Мальцев за рулём находился.
– Ох, горе то какое! – вздохнул Некрасов и тут же поинтересовался:
– А похоронили где?
– А что там хоронить было? Я же сказал Вам: прямое попадание авиабомбы, – несколько раздражённо произнёс Быков и принялся наполнять свой стакан.
– Да, да… Скажи мне, а где конкретно это произошло?