Исполнительница темных желаний
Шрифт:
В этот краткий промежуток времени, занявший минут пять, не больше, была убита ударом тяжелого тупого предмета по голове Полина Ивановна. И если убийцей не был Панов, то, значит, соседка убитой не могла не видеть убийцу. Она могла видеть убийцу в лицо, наблюдать со спины, или хотя бы слышать звук открываемой соседской двери.
– А вы знаете, был мужик, – вдруг ахнула она, прикрывая рот сухонькой ладошкой. – Как же я сразу-то!..
– Что за мужик? Вспоминайте, вспоминайте, это очень важно.
Мухин сделался очень
– Когда я вышла из квартиры… – начала вспоминать женщина, обратив на Мухина прищуренный взгляд, – он как раз вверх по лестнице и пошел.
– Мужчина? – уточнил Мухин.
– Да. В темных брюках, широкой рубашке в клетку, не помню цвета уже. Но рукава точно длинные были.
– А волосы какого цвета были?
– У мужчины?
– Да, да, у мужчины! – начал уже злиться он.
Что за бестолковый народ эти дворовые сплетницы! Как наплести какую-нибудь небылицу, так они горазды. Сериал за полчаса запросто сложат из жизни незамужней молодухи с четвертого этажа и ее женатого соседа с третьего. А как правду услышать из их уст, так чуть не кнутом подгонять надо.
– Так не было у него волос! – обиженно воскликнула она.
– Как не было? Он лысый, что ли, был?
– Нет, не лысый. В фуражке он был. Такие сейчас носят, с большими козырьками. – Она далеко вперед над своим носом выдвинула ладонь.
– Бейсболка? – подсказал он, догадавшись.
– Она, она! Так вот, мужик был в бейсболке, – с третьей попытки выговорила соседка погибшей. – В темных штанах, клетчатой рубахе с длинными рукавами и кепке.
– В руках у него что-нибудь было, у мужчины этого? Палка там или что-то еще?
– Сумка была большая. У меня внук с такой на тренировку ходит. Я еще глянула и удивилась, что сумка большая, а пустая будто.
– Почему?
– Нес он ее легко. И она сдутая такая вся была, переламывалась. – Она снова поиграла ладошками, изображая, как именно складывалась большая сумка при подъеме незнакомца вверх по лестнице.
– Хорошо, – удовлетворенно произнес Мухин. – Еще вопрос… Мужчина к кому-то заходил?
– То есть?
– Он поднимался вверх по лестнице. Там еще два этажа, так?
– Так.
– Он там к кому-то заходил? Разве вы не спросили ни у кого из соседей потом, к кому приходил мужчина с пустой сумкой? Меня вот сегодня сразу за наводчика домушников ваши подруги во дворе приняли. А этот мужчина не вызвал ни у кого подозрений?
– Вы знаете, после Полинкиной смерти как-то не до него было, – покаялась она с виноватой улыбкой. – Не пропало ни у кого ничего, да и ладно. Даже из-за чердачной двери дворничиха не особо
– Она оказалась открытой в тот день? – едва не пропел Мухин.
– Да. Туда часто наркоманы залезают. Вот замки и вешают. Только ненадолго они там. Их то и дело срезают, либо отмычками открывают. Молодежь нынче такая пошла!.. И в тот день замка опять не оказалось. Только не до него всем было, тут такое…
– Отлично! – порадовался Мухин с горечью.
Отличного было мало. Все так обрадовались, заполучив готового убийцу в лице Антона Панова, что проверить пути отступления настоящего убийцы не удосужился никто. А ведь наследил, наверняка наследил.
– И последний вопрос к вам, – заторопился Мухин, спешить надо было, пока еще чего-нибудь не стряслось страшного. – Тот мужчина, что поднимался вверх по лестнице с пустой сумкой, был высоким, худощавым, низкорослым, толстым?
– Поняла, поняла, – закивала охотно женщина и снова уставила на него прищуренный взгляд. – Не маленький, точно. Довольно высокий. Грузный. Попа во какая! – Она увеличила свой собственный размер втрое. – Тяжело поднимался по лестнице, потому что толстый был. Я подумала даже, что старый.
– Это все? – уточнил он напоследок, выходя из квартиры.
– Да, все. Больше никого в тот день я не видела из посторонних в подъезде.
Улица встретила Мухина пустыми скамейками, с которых новая дождевая волна согнала всех дворовых сплетниц. Он поежился частым ледяным каплям, тут же забившимся под воротник рубашки, но зонта открывать не стал.
Горело все! И душа и тело горели от стыда и запоздалого раскаяния. Мало кому такое теперь ведомо, мало кто станет из-за ошибки следствия так убиваться. А ему вот не по себе было, да еще как!
Отсидел малый несколько недель ни за что, и несколько лет отсидел бы, не пустись он в дознавательный обход по четвертому, наверное, кругу. Воронов вон за дотошность его, за въедливость не любит, а она иной раз и на руку случается.
– Александр Викторович! – будто услышав его мысли, тут же позвонил ему Стас.
– Ну!
– А вы где сейчас? В городе?
– В городе, в городе, коллега, – пробрюзжал Мухин, тут же так некстати для себя вспомнив, как молодой Воронов сомневался в виновности Панова, все время сомневался. – Чего тебе?
– У нас очередное ЧП, Александр Викторович, – убитым голосом сообщил Стас.
– Что еще?! Опять убийство?!
– На этот раз обошлось, но пострадавший имеется.
– Кто?
– Прохоров. Виталий Прохоров – муж погибшей Веры Прохоровой.
– Да понял я! – рассвирепел тот, поняв, что снова их обошли на полшага. – Что с ним?!
– Нападение в собственном доме.
– Кто обнаружил?
– Тесть. Приехал будто бы по звонку зятя. Говорит, тот позвонил и вызвал его. И обнаружил того с пробитой головой. Но жив, бедняга, жив!