Испорченная кровь

Фишер Таррин

мне нравится чувство свободы после того, как все эти

недели я лежала в постели. Айзек так и не

разговаривает со мной. Но солнце вернулось. Оно

снова

взошло.

Мы

прекратили

использовать

электричество,

чтобы

сохранить

топливо

в

генераторе. Я прочитала всю « Запутавшуюся», но, на

удивление, мне не было так больно, как от

безымянной книги матери.

Я увидела Ника немного

по-другому, менее лощённого. Это лучшая работа

Ниссли, но я не впечатлена его любовной запиской.

Айзек переносит оставшуюся часть продуктов

из колодца под столом наверх. Он заполняет шкафы,

холодильник и кладовую. « Такнам не придётся

больше спускаться туда», — говорит он мне. У него

уходит на это весь день. Затем мужчина возвращает

стол на место. Когда доктор идёт в свою комнату, я

спускаюсь из карусельной комнаты и прокрадываюсь

на кухню. Я до сих пор в лёгкой одежде и мои ноги

хо л од н ы е . Чувствую

себя

голой

без

гипса.

Прижимаюсь задней частью ног к краю стола и

запрыгиваю на него. Отодвигаюсь назад, пока не

сижу, со свешанными с края ногами. Мои ноги

бегуньи выглядят веретенообразными и слабыми.

Шрам бежит, как шов, поперёк моей голени. Я

провожу

по

нему

кончиком

пальца. Начинаю

выглядеть как сшитая кукла Эмо. Не хватает только

пуговиц вместо глаз. Тянусь вверх, скользя рукой в

отверстие в верхней части моего халата, дотрагиваясь

пальцами до кожи на груди. И здесь шрамы.

Уродливые. Я привыкла к тому, что изуродована.

Кажется, что часть меня изъята, съедена болезнью,

отрублена, раскроена на две части.

Интересно, когда уже моё тело устанет от этого

и просто сдастся.

Я никогда не смогу бегать, как раньше. Я

прихрамываю. И не сказала Айзеку, что моя нога

постоянно ноет. Мне это нравится.

На кухне темно. Я не включаю свет, чтобы

Айзек не знал, что я здесь. Если он пытается избегать

меня, я помогу ему. Но когда поднимаю взгляд, то

вижу, что он стоит в дверях и наблюдает за мной. Мы

смотрим друг на друга в течение долгого времени. Я

чувствую беспокойство. Похоже, что у него есть что

сказать. Думаю, что Айзек пришёл, чтобы выяснить

ещё немного, но потом вижу что-то ещё в его глазах.

Он идёт ко мне. Один... два... три... четыре шага.

Айзек останавливается перед моими коленями.

Мои волосы

спутаны и непослушны. Я не помню,

когда в последний раз прикасалась к ним. Они

отрасли, прикрывая место, где раньше была грудь.

Теперь они своего рода шаль, покрывающая верхнюю

часть тела, так что, даже когда я голая, то не могу

себя видеть. Я даже не потрудилась скрыть за ухом

свою белую прядь, как делаю обычно при Айзеке.

Она свисает перед моими глазами, частично заслоняя

мне вид.

Айзек убирает мои волосы через плечо, и я

невольно вздрагиваю. Затем он кладёт руки мне на

колени. Их тепло жалит. Толкает их в стороны,

раздвигая, и делает шаг вперёд, пока не стоит между

н и м и . Он наклоняет голову, и наши рты почти

соприкасаются. Почти. Пальцы обеих моих рук

растопырены на столе позади меня, удерживая. Я

чувствую прорези, которые оставила на столе. Резные

фигурки, которые Айзек помог мне сделать. Он не

целует меня. Мы никогда не говорили о том поцелуе,

который разделили, когда думали, что умираем. Он

дышит мне в рот, а его руки поднимаются вверх по

моим бёдрам. Его руки как тёплая вода, омывающая

мою кожу. Я покрываюсь мурашками. Мой халат

задран к верхней части моих бёдер. Когда его ладони

оставляют мои ноги, хочется кричать: « Нет! Я хочу

ещё тепла» , — но он захватывает полы моего халата

и, потянув, открывает его, оголяя грудь. Мне холодно.

Я цепенею. Айзек дотрагивается до моих шрамов.

Моей бесплодной женственности. Замороженная...

замороженная... замороженная... и затем я ломаюсь.

Я задыхаюсь и хватаю его за руки, толкая их

прочь.

— Что ты делаешь?

Айзек не отвечает. Он поднимает руки к моей

шее. Где бы он ни касался меня, я ощущаю тепло.

Отклоняю голову назад, и его пальцы обводят мою

челюсть.

— То, чего я хочу, — говорит он.

Я

поворачиваю

голову

влево,

пытаясь

отстраниться от него, но Айзек запускает руку в мои

волосы на затылке и покрывает поцелуями шею, пока

я не начинаю дрожать. Я в невыгодном положении .

Одной рукой стараюсь поддерживать себя, а другой

удержать его от себя. В конце концов, моя рука

выскальзывает из-под меня, и мы падаем на стол.

Айзек целует меня. Его поцелуй сначала