Испорченная

Фокс Эйвери

–Я не изменю свое решение, мама. Прости.

–Хорошо, если ты этого так хочешь.

–Постой, мам. Я хочу, чтобы ты выполнила одну мою просьбу.

–Все что угодно, Эндрю. Чего ты хочешь?

–Я хочу, чтобы ты передала записку одной девушки.

–Я передам. А кто она?

–Ее зовут Эвелина.

–Эвелина? Та самая?

–Да, та самая. Ты передашь?

–Да, если увижу ее. Так у тебя есть чувства к...

–Да, есть. Ты позвонишь ей? Обещаешь?

–Обещаю. Может ты передумаешь?

–Нет,

я все решил. Я не передумаю. Я люблю тебя, мам.

–И я тебя люблю, Эндрю.–воскликнула женщина чуть не плача.

–Спасибо...

В ногах его кровати нарисовалась медсестра с огромным шприцем. Он хотел отпрянуть, но она воткнула иглу не в его, а в мешок, висевший на металлической стойке. От него тянулся прозрачный шнур, другой конец которого был подсоединен к нему—Эндрю это почувствовал, как только в вену начало поступать впрыснутое медсестрой вещество. В его будто выстрелили транквилизатором.

Эндрю сделал себе эвтаназию. Он понимал, что умирает. Смутно, где-то в глубине души он понимал, что он приносит огромную боль другим людям. Он должен был сделать что-нибудь для собственного спасения, но он ничего не сделал. Ему стало безумно трудно вздохнуть, сделать глоток воздуха.

Остались минуты, быть может, часы. В любом случае он умрет еще до того, как наступит вечер. Что ж, пусть так. Он пребывал в полусне и покое. А мозг при этом вялый, сонный. Ему было слишком уютно. Как хорошо вот так лежать, наконец дать себе отдых. Он так давно не отдыхал...

Холода он больше не ощущал, и это было облегчением. Крошечный кусочек разума наблюдал за тем, как он умирает, и ужасался, преисполненный жалости и страха. Ему хотелось, чтобы все закончилось. Ему просто хотелось уснуть.

Он знал этапы наступления смерти. Он понимал, что более не в состоянии ясно мыслить. Возможно, перед смертью начнутся галлюцинации. Он вообще не чувствовал своего тела. Казалось, все, что от него осталось,—это разум, который все еще слабо теплился в своей умершей оболочке. Он ждал, когда его разум мигнет и погаснет.

Он закрыл глаза. Темнота казалась целительной. Жизнь такая суматошная... Он улыбнулся. Почувствовал, как холод распространяется по телу, приглашая его во тьму.

Глава 19.

Проведя вечер с семьей Дэниэла, она идет в ванную, чтобы подготовиться ко сну. Вдруг ее телефон запиликал в ее сумке. Лина выхватила его из кармашка и заговорила:–Да, Эндрю.

–Здравствуйте, Эвелина. Вся наша семья очень хотела бы, чтобы вы приехали разделить с нами безутешное горе.

–О чем вы? Кто со мной разговаривает?

–Ах, да, я не представилась. Я, Джейн—жена Эндрю, а теперь вдова. Я звоню вам, потому что Эндрю сегодня умер.

–Умер?

–Да,

умер несколько часов назад. Как я понимаю, вы не знали об этом?

–Сочувствую вашему несчастью, Джейн. Мне так жаль. Как это случилось?

–Эндрю попросил, чтобы ему сделали эвтаназию.

–Это ужасно... Я обязательно приду. Только когда и во сколько?

–Завтра в полдень. В Роузхилл.

–Я могу пойти с мужем?

–Да, конечно.

–Спасибо. Я очень польщена, что вы мне позвонили. Кстати, а кто был инициатором звонка?

–Миссис Эванс. Она рассказала мне, что вас связывает с ним очень долгая крепкая дружба еще со студенческой скамьи.

–Передайте миссис Эванс, что я очень сочувствую ее утрате. И прошу у нее прощения за все, что я сказала в тот день.

–Я обязательно передам. Желаю вам доброй ночи.

–И вам того же, Джейн.–ответила она, сбросив вызов.

Раздевшись догола, Лина становится перед зеркалом и смотрит на свое отражение. Тыльной стороной руки стирает с истерзанных губ остатки помады, и на щеке остается рубиново-красный след. Наблюдает, как ее глаза наполняются слезами.

«Меня тошнит. Я опустошена. Эндрю показал мне разницу между настоящей жизнью и ее видимостью. Мы не делали ничего безрассудного или предосудительного… вовсе нет, но рядом с ним я каким-то непостижимым образом остро чувствовала каждое мгновение времени. Мы смеялись, и наш смех был искренним; разговаривали, и все наши слова имели значение и вес. Все его прикосновения, все поцелуи оставляли отпечаток в моей душе. С ним не было ни одного пустого или банального момента. Каждая минута была на счету.»

Задержав дыхание, Лина останавливается в дверном проеме. Чтобы разогнать темноту, она включает свет.

Она расстроена, и вот тогда-то Дэниэл и понимает, что это он. Он позвонил снова.

–Что случилось?

–Его больше нет...

–Мне так жаль, Лина.

–Мне тоже...

Также как и в прошлый раз она задыхается от собственных слов. Лина стоит перед Дэниэлом, закрывая руками лицо, чтобы он не видел, как она плачет, и чувствует себя виноватой. Он встает с дивана и обвивает ее руками.

–Тише, тише. Все хорошо.

–Меня позвали завтра с ним проститься...Я должна...

–Разумеется. Иначе и быть не может.

Дэниэл разбудил ее держа в руках кофе. Лина посмотрела на него, и воспоминания нахлынули на ее, гибельные и непреодолимые. Она натянула одеяло до самого подбородка и печально улыбнулась ему.

–Ты уже знаешь, что скажешь?

–Я скажу все то, что чувствую. Ты позаботился о цветах?

–Да. И еще я приготовил для тебя теплую ванну.

–Спасибо, чтобы я без тебя делала.–произнесла она, прикоснувшись своими губами к его губам.