Исповедь демонолога
Шрифт:
Как будто за сутки ее можно было спасти!
– Да, госпожа. Вы узнали это по фотографии?
– Ну да. Я все-таки целитель. Если тебе интересно, то ее чахотку практически вылечили. Курс лекарств стоит огромных денег – ты же поэтому подался в спутники? Можешь не отвечать. И не беспокойся за сестру. Я забрала из нее остатки болезни. И зарождающийся остеохондроз. И порок сердца лет через двадцать. У твоей матери тоже. Зрение к ней вернется в течение месяца. Так нужно – или будет слишком большая нагрузка на мозг, если это произойдет сразу. – Принцесса устало потерла лоб. – Не волнуйся. Я ничего им не сделаю.
– Тогда дайте мне нормальную одежду, – вырвалось у меня.
– Нормальную? Чем эта тебя не устраивает?
– Черный – цвет короля, госпожа.
– Черный – цвет магии, Элвин.
– В Нуклии – да, госпожа, – об этом я уже прочел. – Но не здесь.
Она вздохнула:
– Хорошо. Признаюсь, я не знаток вашей цветовой системы. Поэтому моя дражайшая тетка так пялится, стоит мне надеть желтое? Это тоже что-то значит?
– Леди носят только белое, госпожа.
– Белое, – выплюнула она. – Цвет траура. Я носила его достаточно – больше не хочу. Но ты одевайся, как хочешь. Кто я такая, чтобы тебе указывать? Скажешь Алексу – и он достанет тебе одежду нужного цвета. Это все, что тебе нужно?
– Да, госпожа. Спасибо.
– Тогда жду тебя через полчаса в столовой.
Она ушла, а я впервые за неделю смог без помощи подняться с постели. Из зеркала на меня смотрел осунувшийся юноша с черными мешками под глазами.
И никакой косметики, конечно, в ящиках стола не оказалось. Значит, придется идти так.
Все-таки она сказала, что я могу ездить в столицу. Я посмотрел на свой портрет и улыбнулся – почти так же, как юноша на холсте.
Может, все еще будет хорошо?
< image l:href="#"/>Глава 4
Как бы ни следили за собой аристократки, образ жизни дает о себе знать. Невоздержанность в пище, увлечение сладким, редкие прогулки на свежем воздухе.
Когда ты ложишься под утро и встаешь к обеду, от теней под глазами избавиться невероятно сложно. После пробуждения ты выпиваешь кофе и съедаешь два-три пирожных, на завтрак закусываешь тортом, и хорошо, если на обед у тебя из сладкого только желе или пудинг, потому что ужинать ты будешь в гостях, где радушный хозяин выставит все деликатесы, какие успел приготовить его повар. При этом весь день ты сидишь – пока пьешь чай с семьей, потом пока едешь в карете и после – когда болтаешь с подругами. Хорошо, если выдастся солнечный денек и ты решишь прокатиться верхом, – хоть какая-то разминка. Даже бал не даст необходимой нагрузки: придворные танцы несложны и не требуют выносливости. Однако не раз и не два я видел, как дамы и их кавалеры выдыхаются после третьего, а иногда и второго тура. Хотя, казалось бы, что проще медленных поворотов и плавных шагов под музыку? Но – образ жизни сказывается.
Даже тоненькие красавицы годам к сорока расплываются и обзаводятся несварением – как наша королева, например.
Шериада была стройной, если не сказать тощей, и в пять вечера умудрялась оставаться свежей, будто только проснулась. И, конечно,
В столовой, когда я вошел, она… жонглировала яблоками – кажется, пятью. Я удивился настолько, что замер в дверях, и лакей чуть не опрокинул на меня поднос.
– Элвин, наконец-то!
Когда принцесса обернулась, яблоки не разлетелись по комнате, а аккуратно улеглись на блюдо. Шериада с сияющей улыбкой указала на кресло слева от себя:
– Присаживайся.
Я выдохнул и заставил себя улыбнуться:
– Благодарю, госпожа.
Этикет требовал от спутника ухаживать за госпожой, то есть отодвинуть для принцессы кресло, потом положить в ее тарелку те закуски, которые она больше всего любит, и наполнить ее бокал. Прошла уже неделя, а я понятия не имел, какие у нее предпочтения, так что пришлось угадывать по взгляду.
Откинувшись на спинку кресла, Шериада смотрела, как я это делаю, с таким видом, с каким учитель в школе отсчитывает время до конца экзамена.
– Ты закончил? – поинтересовалась она минуту спустя. – Может быть, сядешь?
Я улыбнулся, ставя перед ней полную тарелку по меньшей мере с десятью видами салатов. Может, взгляд принцессы метался по столу от раздражения, и я снова оплошал?
– Да, госпожа.
Пришлось забрать у удивленного дворецкого графин с лимонадом, чтобы налить его принцессе. Я только сейчас понял, что пустых бокалов на столе нет – только хрустальные стаканы с водой.
Они завибрировали – тонкий, пугающий звук. Лимонад булькнул и вскипел, и я чуть не выронил графин, но дворецкий вовремя забрал его у меня. Я испуганно посмотрел на принцессу.
– Сядь! – Голос Шериады заставил нас обоих подскочить. – Немедленно!
Она умела голосом не только очаровывать, но и пугать до смерти. В буквальном смысле – позже я увидел, как от одного ее звука люди умирали. Не помню, как я оказался в кресле, но в то же мгновение посуда перестала дрожать.
Принцесса выдохнула.
– Не стой между мной и ужином! – отчеканила она. – Никогда.
И принялась за еду. Клянусь, Лавиния уплетала свою любимую сырную запеканку с меньшим аппетитом!
Я старательно улыбнулся и осторожно взял стакан с водой. Пришлось сосредоточиться, чтобы руки не дрожали, и напомнить себе, что нужно оставаться спокойным. Это было странно: раньше со мной такого не случалось. Я ненавидел многое в жизни спутника, но чтобы бояться – нет, никогда. Не было в капризах очередной госпожи ничего, о чем я еще не знал или хотя бы мысленно не примерил на себя. Вдобавок даже у аристократов существовали рамки дозволенного.
От принцессы веяло безумием. «Ты не хочешь меня злить», – снова вспомнилось мне. Что же она сделает, когда разозлится? Слуги ее боятся…
Тем временем Шериада положила вилку на край тарелки. Я немедленно поставил стакан на стол и приготовился встать. Сейчас ей надоест эта игра, и она захочет, чтобы не слуги, а спутник ухаживал за ней: подавал ей блюда и подливал напитки. Вообще-то, это было в порядке вещей.
Принцесса поймала мой взгляд и улыбнулась. Теперь ее голос звучал нежно и без малейшего намека на недавнее раздражение.