Исповедь девственницы
Шрифт:
– Это совсем не обязательно.
– Это обязательно, – отвечаю я и придвигаюсь почти вплотную, касаясь бедром его колена, – такое не забывают. Я сделаю всё, что ты скажешь…
Я придвигаюсь еще ближе и прижимаюсь к нему. Мой взгляд скользит по его чёрным спортивным брюкам, и я вижу, как в районе ширинки выпирает его толстый член. Я понимаю, что он возбудился от моего предложения.
– Давай обсудим это после урока, – наклоняясь ко мне, говорит он.
– Обязательно, – отвечаю я и кладу руку ему на член. Я чувствую, какой он твёрдый. Он еле помещается в мою ладонь.
Звенит звонок.
– Пойдём в туалет, – говорю я.
Мы
В этом момент я засыпаю, и мои мечты переходят в сон, в котором события развиваются по очень интересному сценарию…
Когда я проснулась, на часах было семь. Я скинула одеяло и вдруг почувствовала, что мои трусики мокрые. Еще бы, такое приснилось. Я посмотрела вниз и увидела на них большое мокрое пятно. «Дожили, эротический сон явился!» – подумала я и, шатаясь в полусне, пошла по коридору до заветной двери туалета. Не успела я подойти, как из за неё раздался шум сливаемой воды, дверь распахнулась, и из туалета с сигаретой в зубах выкатился отчим в семейных трусах.
– О, салют! – произнёс он, явно не ожидая увидеть меня в столь ранний час. Он бегло смерил меня взглядом и задержался на мокрых трусах.
Я быстро проскользнула мимо него в надежде, что он не успел ничего разглядеть.
– С днём рождения! – прозвучало мне вдогонку.
«Пошел на хер!» – мысленно ответила я, с шумом выпуская тугую струю, звонко разбивающуюся о дно унитаза.
Чтобы не ходить в туалет второй раз за одно утро, я заодно почистила зубы и умылась. В зеркало я любовалась своим трусиками, испачканными следами любовного сока. Возбуждение от эротического сна не проходило.
По дороге в свою комнату я увидела, что мать и отчим уже на кухне. Мать готовит что-то к празднику, а отчим сидит за столом и пьёт кофе.
А не зайти ли мне в трусах на кухню, – подумала я и зашла на кухню, – пусть отчим попялится на мои прелести, если ему это еще интересно в сорок два года.
– Доброе утро! – громко сказала я.
Мать, стоявшая у плиты, повернулась.
– О, Лерочка, с днём рождения, милая, – сказала она с радостной улыбкой. Через секунду она увидела, что я в трусах.
– Ты, что, спятила! – заорала она, посмотрев на отчима, который с интересом разглядывал моё пятно, – ты что вытворяешь? А ну сдристни отсюда быстро!
– Да ладно, день рождения всё-таки… – неуверенно вступился отчим.
– Не у тебя же! – крикнула мать, – это что за стриптиз!
– Ой, подумаешь, трусы, – пожала я плечами и, грациозно развернувшись, вышла.
Отчима я давно перестала стесняться. Когда живешь всем табором в одной квартире, невольно будешь видеть откровенные сцены, как бы их не старались скрывать. Неприличные звуки из туалета, трусы, в том числе сохнущие на батарее в ванной во всей своей красе, прогулки по коридору в лифчике – всё это неминуемое следствие совместной жизни одной дружной семьёй. А то, что у гражданской жены взрослая дочь – только добавляет шарму. Эх, был бы отчим помоложе… лет на пятнадцать! И мне бы перепало впечатлений. А так… старый, хоть и без пуза, и сто процентов уже импотент. Странно, зачем он матери. Наверное, по хозяйству помогать. Мне – так точно не зачем. Хотя… деньгами иногда выручает. Вывод: пусть живёт. И иногда любуется моим свежим, молодым, прекрасным телом.
Я вернулась в свою комнату и достала из шкафчика джинсовую миниюбку. Вот в ней-то я сегодня назло матери и выйду к гостям. Я стала подбирать, что надеть сверху, чтобы скрыть от дорогих гостей полное отсутствие титек. Подошла белая просторная сорочка. Если немного сгорбиться, то даже появится впечатление, что под сорочкой что-то есть.
Свои густые брови я накрасила черной тушью, а губы – ярко-алой помадой. Получилось настолько секси, что я возбудилась от самой себя.
Гости начали приходить как всегда неожиданно, хотя время их прихода было заранее известно. Мать, повинуясь трели дверного звонка, бежала открывать дверь по локоть в тесте, а отчим в спешке скакал по коридору, натягивая брюки на свои семейные трусы. Я решила припрятать миниюбку на торжественный выход и встречала гостей в черных лосинах и в той самой желтой кофточке с коричневыми пуговицами, в которой я себе приснилась.
Каждый раз, выходя из комнаты для встречи очередного гостя, я натягивала на лицо задумчиво-эротическое выражение. Это для Инги Львовны и её сына, которые должны были прибыть одними из первых. И почему я придаю такую важность приходу этой малявки? Так, стоп. Надо быть выше. Мне всё-таки уже восемнадцать.
Инга Львовна и её отпрыск пришли последними. К этому времени я уже отточила мастерство перевоплощения, и моя физиономия на момент их прихода выражала притворную скуку и неестественное безразличие. Я обнялась с Инной Львовной и смерила пустым взглядом худого прыщавого девственника невысокого роста.
– Это Федя, – представила мне сына Инга Львовна.
Господи, нашли, как назвать! Хотя это имя ему как нельзя кстати. Да, и с существом по имени Федя у меня уж точно ничего быть не может.
После бессмысленного шатания гостей по квартире, их всех, наконец-то, удалось собрать воедино и усадить за стол. Я к этому времени успела нырнуть в свою комнату, где сняла лосины и в предвкушении своего эффектного появления стала натягивать миниюбку.
И тут я поняла, что она не лезет! Видно перед месячными меня немного разнесло, и крошечный кусок материи никак не мог преодолеть барьер под названием моя жопа. При попытке пропихнуть юбку в направлении талии булки вздувались холмами, перевалить через которые можно было, только если их отрезать.
Но я решила не сдаваться. Я стала извиваться, как кобра, преодолевая холмы по очереди сантиметр за сантиметром, и через пару минут юбка была натянута на бедра и даже застегнулась. Но тут, посмотрев в зеркало, я узрела масштаб бедствия. Юбка, натянутая чуть выше своего нормального положения, не прикрывала трусы.
Я стянула ее вниз, но любое движение ноги вперёд снова задирало ее вверх, обнажая желтоватую ткань на промежности.
Чёрт! Проклятье! Совсем забыла их вчера постирать! – ругала я себя, глядя в зеркало, – но кто же знал, что они будут торчать.
У меня были ещё одни трусы, в красный горошек, но они решительно не сочетались с миниюбкой, из под которой они как бы невзначай должны были выглянуть во время танцев.
Я была в отчаянии. К удовольствию матери мой эротический протест сегодня не состоится.
Я сняла с вешалки мою дежурную салатовую юбочку, коротенькую, расклешенную, но катастрофически не модную. И тут же обнаружилась вторая проблема. Под нее не подходила белая просторная сорочка. Совсем. Никак. Из всего моего убогого гардероба с салатовой юбкой можно было сочетать только розовую обтягивающую футболку с надписью Sex Pistols. Обтягивающую! То есть все, собравшиеся сегодня за столом на моё восемнадцатилетие, приехавшие с разных концов Москвы, притащившие своих друзей и сыновей, увидят, что я абсолютно плоская!