Исповедь девственницы
Шрифт:
После бассейна ядро нашего класса – курильщики, двоешники и алкоголики – пошли отмечать сдачу зачёта по физре на детскую площадку недалеко от школы. Рядом, в магазине "Минеральные Воды", можно было купить водку и пиво. К сожалению, Макс был в этой компании. Я, как ни хотела пойти с Максом, совершенно не вписывались в ряды маргиналов, тем более, что после уроков у меня было занятие по химии. Наш химик, Сергей Анатольевич, готовил меня к выпускному экзамену.
Не знаю, что заставило меня полюбить этот необычный предмет: внешность химика, его тёплое отношение ко мне
К 11 классу я так поднаторела в этой науке, что Сергей Анатольевич доверил мне лаборантскую, из которой я в последствии почти не вылезала. Я уже молчу о том, что половину всех пробирок и препаратов я перетащила к себе домой в мою личную химическую коллекцию, центром которой был бессмертный набор "Юный химик". Но Сергей Анатольевич этого даже не заметил. В лаборантской до моего прихода был жуткий бардак. Когда же там стало чисто и пусто, Сергей Анатольевич поразился, как можно так здорово прибраться.
– Вот что значит женские руки, – многозначительно сказал он и ласково погладил меня по спине.
В этот же день он предложил подготовить меня к экзамену по химии.
Наши занятия проходили в лаборантской. Мы сидели рядом, за одним столом, в пустой школе. Зимой рано темнело, и в окно романтично заглядывали фонари. Мне было необыкновенно уютно, и Сергей Анатольевич казался мне добрым волшебником из детской книжки. Весной всё было гораздо хуже. Весеннее солнце будоражило мои гормоны, и Сергей Анатольевич уже не казался мне волшебником. Я смотрела на его большие руки, выводящие химические формулы в клеточках тетради и, втягивая запах табака от его свитера, как бы случайно прижималась к нему.
Я прекрасно знала всё то, что он мне рассказывает, и даже больше, но делала вид, что впервые слышу о методе полуреакций и не совсем понимаю, что значит диполь-дипольное взаимодействие. Сергей Анатольевич тогда нежно клал мне руку на плечо или на спину и ласково произносил:
– Ну это же так просто…
И я снова смотрела на его большую руку, которой он водил передо мной, рисуя в тетради кристаллические решётки.
Сегодня был прекрасный весенний день. На мне была моя вчерашняя салатовая юбочка и розовая футболка, под которой ничего не было. В таком виде я и отправилась на дополнительные занятия к тридцатипятилетнему мужчине.
Дорога от бассейна до школы занимала полчаса, как, собственно, и дорога от моего дома до школы. И в том, и в другом случае путь проходил мимо стройки. А точнее, "вечной стройки" – многолетнего склада строительных плит. Это было излюбленное место для неформального общения школьников среднего и старшего возраста. И мой туалет. Когда утреннее кофе, выпитое за десять минут перед выходом, доходило мне до мочевого пузыря, я успевала пройти ровно половину пути до школы. Чтобы не рисковать и не мучиться от настойчивых позывов, я нет-нет да и заворачивала на стройку. Конечно, не я одна использовала межплиточное пространство в качестве туалета, это делала почти вся школа (именно поэтому средние и старшие
Сегодняшний бассейн разбередил мой мочевой пузырь, и я поняла, что до школы мне спокойно не дойти, потому решила свернуть на стройку.
Осторожно пробравшись сквозь экскременты одноклассников, я сняла трусики и присела, закрытая с четырёх сторон от посторонних глаз.
Вдруг я услышала голоса. Совсем рядом. Голоса и стук камней под ногами. Кто-то явно шёл в моем направлении.
Прервать процесс мочеиспускания я не могла, не в моих это правилах и возможностях, потому я поднатужилась, чтобы максимально ускориться.
Шаги раздались прямо за поворотом в моё убежище. Не успев докончить дело, я натянула трусы и встала. Из-за плиты вышли два существа, страшнее которых я ещё не видела в своей жизни.
Один из парней был лысый, маленького роста с дебильным лицом, точнее, рожей, с расплющенным носом, а верхнюю губу его перерезал глубокий шрам.
Второй был высокий, коротко стриженный, здоровый, как Шварценеггер, и с глубоко посаженными мёртвыми глазами.
– Ты что тут делаешь? – мерзким голосом, глухим и высоким, спросил лысый.
– Писаю… – умирая от ужаса, ответила я.
Лысый выпучил бешеные глаза, сунул руку в карман и вытащил нож. И тут я поняла, что "Писаю" – это уже не актуально, ибо сейчас я буду какать.
Я увидела, что на пальцах, в которых лысый держал нож, были татуировки.
"Всё, – подумала я, – мне хана". От страха сердце застучало в горле, мгновенно пересохло во рту, тело покрылось липким потом и жутко скрутило живот. Я скрестила ноги и изо всех сил сжала булки, потому что почувствовала, что могу не удержать возникший позыв.
– Ну не пугай девочку, – вдруг сказал второй и вышел вперёд.
Лысый поиграл ножом и спрятал его в карман.
– Ты из этой школы? – спросил второй.
Я, как могла, кивнула.
– Макса Евстафьева знаешь? – опять своим неприятным голосом произнёс лысый.
Я опять кивнула. Лысый и его друг переглянулись.
"Вроде не будут убивать", – подумала я и мне немного полегчало.
– Привет ему передавай, – сказал Лысый.
Он снова вытащил нож и стал проигрывать им в руке. Гормоны страха новой волной брызнули мне в кровь и кишечник, и я ещё сильнее сжала ноги. Я держалась из последних сил.
– От лучших друзей, – уточнил высокий.
– А то завтра друзья его найдут и сами передадут, – нетерпеливо влез лысый.
– Да. Пусть отдаст то, что должен. Передашь?
Я кивнула.
– Иди, – сказал высокий.
Я, не отрывая испуганного взгляда от ножа, прошла мимо моих новых знакомых, спотыкаясь о камни. Лысый не сводил с меня липких глаз и мерзко улыбался. Думаю, если бы не его дружок, он бы меня изнасиловал и разрезал на кусочки. А может и наоборот, сначала разрезал на кусочки, а потом каждый кусочек изнасиловал.