Исповедь дивергента. За кулисами большой политики и большого спорта

Вульф Андрей

Рецепта правильной чеченской политики у меня нет, как и права оценивать политику, проводимую в отношении Чечни нашей властью. Предлагать отделиться и построить высокую стену с колючей проволокой, как Трамп для Мексики, я не стану, поскольку идея сия равно утопична и невыполнима.

При этом факт остается фактом – на Кавказе, в границах РФ, существует анклав, живущий по своим квазисредневековым тейповым законам, близким к религиозным нормам шариата. Российские законы тут действуют больше на бумаге,

и глава региона является фактически эмиром, не подконтрольным ни Москве, ни своим чеченским избирателям, никому. Насколько такое соседство, сосуществование долговечно и насколько оно опасно для целостности Российского государства и его эффективности – оставим рассуждать досужим политологам. Но то, что для рядовых российских граждан это потенциальный источник опасности в самых разных форматах, – очевидно. От шахидов с поясами на улицах наших городов и людей с бородами, палящих из окон свадебных кортежей, до угрюмых парней, приезжающих на бизнес-разборки по всей стране, и живущих по своим понятиям ребят, готовых за косой взгляд в ночном клубе перерезать горло незнакомцу, не испытывая при этом никаких моральных издержек.

А еще оскорбляющиеся по всем возможным религиозным и иным поводам граждане, быстро превращающиеся в толпу. А еще никому не подконтрольные силовые структуры, действующие не только на территории республики, но и потенциально везде, где это может потребоваться, а еще депутат Госдумы с золотым пистолетом, устроивший драку со своим коллегой прямо в стенах парламента, а еще, а еще, а еще…

Всем нам, безусловно, надо понять, что они совсем другие, и не пытаться оценивать их мысли и поступки, исходя из нашей привычной логики. Логика там другая, и мотивы другие, и ценности, и менталитет. Как к этому относиться – каждый решает для себя сам. Я, например, пытаюсь искусственно отгородиться и от этого мира, и даже от информации о нем. Однако жизнь периодически приводит этот мир прямо к тебе домой через Интернет и социальные сети. В федеральных СМИ чеченской темы не существует, как будто проблемы и нет вовсе. Все горячо обсуждают Украину и Сирию, для нас это, конечно, важней, а главное, безопасней. Страх прочно поселился в нашем сознании, и я, признаться, не помню, чтобы в наше время одни наши граждане так боялись других наших граждан. Возможно, что-то подобное испытывали наши деды по отношению к энкавэдэшникам и прочим сталинско-бериевским опричникам на черных «воронках». А там, где страх, там всегда и ненависть, и фобия, и всё, что мы имеем сегодня в обществе.

Как убивали СПС

Правая либеральная идея в России, конечно, исторически никогда не была политическим мейнстримом. Посему так забавно иногда слушать сегодняшних провластных телеэкспертов, с пеной у рта (в отношении некоторых, как Сергей

Кургинян, это даже не фигура речи) обвиняющих во всех бедах страны праволибералов, по сути, никогда не имевших в современной России полноценной власти. Той, которую получила в начале нулевых и года так с 2003-го по сей день имеет центристская партия Путина.

Из чего складывалась вся эпоха «либералов во власти» в новой России? Несколько кризисных лет гайдаровского правительства младореформаторов в окружении нищеты, постсоветского болевого синдрома распада, коммунистического большинства в парламенте и красных директоров во главе главных флагманов экономики. И несколько лет работы либеральной команды в экономическом блоке власти – вот, по сути, и всё. Россия всегда была и есть по сей день очень левая, очень традиционалистская, очень коллективистская и при том общинная страна с соответствующим менталитетом и такой же господствующей политической культурой.

По логике, потенциальная база праволибералов в России должна была бы постоянно увеличиваться за счет развития капиталистической экономики, среднего класса, предпринимательства. И, конечно, за счёт появления на политической и экономической сцене поколения людей, не заставших Советский Союз: не отравленных коммунистическими и имперскими химерами, живущих с самого рождения в обществе постмодернистского потребления и в мире новых информационных технологий. Однако вся практика последних лет разбивает эту красивую гипотезу вдребезги. Вместо того чтобы набирать год от года, праволибералы, начиная с 1999 года и до наших дней, постоянно теряют аудиторию. Почему это происходит?

С моей точки зрения тому есть несколько разновекторных причин. Первая лежит в плоскости ошибок праволиберальных лидеров, их бесконечных парадов амбиций, внутренней борьбы, взаимных упреков и отсутствия способности и желания к объединению и консолидации.

Болезненный провал на выборах 2003 года. После этого – долгие и безуспешные попытки договориться с «Яблоком» о разных форматах объединения, которые разбились о непоколебимую позицию Явлинского: «Или на моей базе и со мной во главе, или идите лесом!» На моей памяти правые предпринимали еще несколько героических попыток как-то консолидировать свой тающий электорат под единой политической вывеской, но каждый раз терпели фиаско. Конечно, представлять Явлинского единственным могильщиком демократических амбиций на выборах было бы слишком примитивно. К тому же, объективно говоря, сам Явлинский и его партия не совсем либерального и уж совсем не правого толка. Впрочем, в российских реалиях все эти «право-лево», уклоны и наклоны, консерваторы-либералы, традиционалисты-модернисты – все порядком перемешались, да так, что черт ногу сломит.

Конец ознакомительного фрагмента.