Исповедь для Алисы
Шрифт:
К комментарию прилагалось ещё и личное сообщение, в котором та же несносная особа выписала все до единой ошибки с правильными вариантами, указала на коряво построенные предложения и словесные промахи. Все пункты были педантично пронумерованы. Пятьдесят шесть штук на небольшой рассказ объёмом в двенадцать тысяч знаков, но среди них — ни одной несправедливой придирки. Своё дело эта стервочка знала.
Прежде чем отвечать, Ольга заглянула к Алисе в профиль. Из скупой личной информации следовало, что ей 25 лет и Алиса — её настоящее имя. Она писала светлые и романтичные рассказы, а также была автором нескольких поэтических сборников. Ольга в стихах не очень разбиралась, но почему-то смутно
Ещё ни разу она не читала стихи вот так, взахлёб. Единственный источник лирики, который она признавала — тексты песен рок- и метал-групп, отечественных и заграничных. Переводы последних она находила в интернете, поскольку по-английски понимала одно слово из трёх. В школе ей выпало учить немецкий, который она благополучно забыла за ненадобностью, но благодаря «Rammstein» кое-какие остатки знаний ещё теплились в её памяти.
Но когда тяжёлая музыка стала вызывать у неё приступы головной боли, этот источник иссяк. Почти. Порой она всё-таки слушала любимых исполнителей на минимальной громкости — едва слышной, а потом закидывала в рот три-четыре таблетки обезболивающего. Дерьмовый компромисс, но лучше, чем ничего. Хотя о рок-концертах пришлось забыть. Надежды, что это когда-нибудь пройдёт, уже не осталось. Побочка лекарств? Вероятно.
Но лекарства были и так лучшие — последнего поколения. Подбор препаратов и доз занял полгода, но результат того стоил: никакой сонливости, заторможенности и апатии, душевной пустоты и «выхолощенности» эмоций. Теперь хотя бы можно было что-то писать. За это следовало благодарить Софию Наумовну — прекрасного специалиста и отзывчивого человека. Она, можно сказать, и поставила Ольгу на ноги.
И музыка, наверно, была не самой высокой ценой за возможность более-менее нормально жить и снова работать.
Поклонники творчества Убийцы Смысла не замедлили всей толпой наброситься на комментарий Алисы — пока Ольга зачитывалась её стихами, под ним разразился настоящий холивар. Увидев всё это безобразие, Ольга схватилась за голову. Выделив ники наиболее жёстко и подчас нецензурно высказавшихся читателей, она написала им общий ответ:
«Цыц, придурки! Идите на **й. Что бы девушка ни написала тут или под любым другим моим рассказом, оскорблять её я не позволю».
Посылы на три буквы были здесь столь обыденны, что даже за оскорбление не считались: на странице Убийцы Смысла большинство завсегдатаев «литературного салона» так общались, а автор задавал тон. Грубые шутки, взаимный дружеский троллинг, ругань и разнузданный мат, от которого даже у подвыпившего работяги со стройки уши свернулись бы в трубочку — всё это было тут обычным делом. После ответа Ольга снесла сами комментарии с нецензурщиной, оставив только более-менее приличные. Но смелая критика Алисы всколыхнула такое осиное гнездо, что авторский призыв к порядку утонул в волне негатива. Ольга, устав удалять прибывающие комментарии разгневанных поклонников, просто отключила обсуждение этого рассказа в настройках. Перед этим она вывесила суровое предупреждение:
«Разлюбезные мои подпищеги, а вы не о**ели топтаться по девушке, как стадо бандерлогов? Балаган прикрыт на трое суток, чтоб все успокоились. А кто будет оскорблять авторшу комментария и дальше, будет с позором изгнан с этой гостеприимной говностраницы и забанен на **р. На будущее: автор сего говнорассказа сам способен отвесить **здюлей кому угодно, если сочтёт нужным».
После этого комментария больше никто не мог добавлять сообщения под текстом.
Кое-какие неугомонные товарищи,
«Макс, Дэн, флудерасты грёбаные! А ну, валите отсюда ко мне в «Курилку»! Алиса, приношу извинения за этих придурков. Мой коммент тоже можете удалить».
Вскоре комментарии пропали. Ни одним словом Алиса безобразников не удостоила — и правильно сделала. Весь остаток дня Ольга перемещалась между двумя вкладками: своей страницей и страницей Алисы. Досужие комментаторы в «Курилке»-флудилке удивлялись, чего это Убийца Смысла, которого все запросто звали Душегубом, вдруг так размахался банхаммером в своих владениях, угрожая обрушить сей инструмент для поддержания порядка на головушки его же собственных обожателей.
«Душегубушка, колись давай, что у тебя с этой Алиской? Она что, соседка твоя по лестничной площадке? Мутишь с ней?» — И ещё более грубые шуточки в том же духе.
Что Ольга могла сказать? Что её взяли за душу стихи дерзкой девицы-критика? Она беззлобно и привычно раздавала собеседникам билеты в пешее эротическое путешествие и старалась перевести развязный мужской трёп выходного дня на другие темы, а в перерывах ходила на кухню за кофе. Параллельно она продолжала знакомиться с творчеством Алисы: пролистала кое-какую прозу, эссе, обзоры современной литературы. Судя по всему, девочка была начитанная и думающая.
«Я в стихах не спец, но ваши — цепляют», — написала Ольга в конце сборника. Минут тридцать ждала ответа, а потом сообразила, что на часах — полчетвёртого утра. А вставать — в семь.
Утром, уже на работе, зайдя на сайт с телефона во время перерыва на большую кружку кофе, она прочла ответ со смущённым смайликом:
«Спасибо)»
За этим жёлтым колобком с румянцем на щеках ей вдруг почудились настоящие, живые и тёплые щёки девушки — розовые, с трогательным пушком, к которым хотелось прикоснуться ладонями. В груди стало тепло.
«Меня впечатлил ваш разбор, — написала Ольга в личном сообщении. — Но вы вытащили на свет божий совсем старенький рассказ — пробу пера. Понятно, что в нём много косяков. Имею наглость надеяться, что сейчас я пишу получше. Не хотите стать моим редактором? Тусовка на моей странице, конечно, та ещё, но вы не бойтесь, в обиду я вас моим придуркам не дам)) Простите ещё раз за этот срач под вашим комментом».
Алиса ответила довольно скоро — Ольга не успела допить свой кофе.
«Даже не знаю, если честно. Ваше творчество... Как бы это сказать... Не близко мне».
«Я понимаю, — ответила Ольга, ощутив под рёбрами холодок разочарования. — Даже догадываюсь, почему вы захотели цапнуть своими острыми критическими зубками мою писанину)) Она для вас — нечитабельная хрень, которая по непонятным причинам болтается в топе, и вокруг неё постоянно происходит какая-то движуха. А ваши милые рассказы и красивые стихи никто не читает».
Спустя секунду после того, как сообщение улетело в глубины мировой паутины, Ольга с силой провела ладонью по лицу и обругала себя. Она совсем разучилась общаться с приличными девушками, и неудивительно: на её странице, как в провонявшем табаком, потом и перегаром притоне, ежедневно бывали толпы не самого утончённого народа, и атмосфера стояла соответствующая. И вдруг среди этого гогочущего сброда — «и медленно, пройдя меж пьяными, всегда без спутников, одна...» Что-то там ещё про древние поверья и девичий стан, шелками схваченный.