Шрифт:
Алана Инош
Исповедь для Алисы
Аннотация: Когда ты зашла на мою страницу, мне захотелось выпроводить тебя со словами: «Девочка, тут курят, матерятся, ржут и разговаривают на темы, которые тебе не интересны». Но я уже не могу представить, как это — без тебя. Я кофеман со стажем, но ты сильнее кофе. И я не хочу отвыкать. Я предпочитаю хард-рок и метал, но сейчас у меня в голове что-то типа «Can't Help Falling In Love».
1
«У меня было всё: своя фирма, трёшка в центре, красивая и надёжная тачка. Отпуск два раза в год: летом — поход в горы с ребятами, зимой — сноуборд, лыжи. Кто-то мне завидовал. Мне было далеко до олигарха, но хватало на всё.
А ещё по пятницам были встречи в баре с Саньком, Лёхой и Димычем. Мы не надирались до чёртиков и блевотины, нет. Просто культурно сидели, весело болтали, курили и ржали. Душевно, в общем, проводили вечер пятницы. И утром в субботу у меня голова не болела. Я знала свою меру.
Ты, наверно, ожидала прочитать «знал», как я обычно пишу? Это просто привычка. Да, на самом деле чувак, с которым ты общалась всё это время и чьи рассказы редактировала — не мужчина.
Но ребята не возражали. Я для них — друг, а не женщина. Тем более, что как мужики они меня не интересуют. Меня вообще мужчины не привлекают, и приятели мои тоже к этому нормально относились. Хотя вру: Лёха поначалу втирал что-то вроде «ты просто не встретила нормального» (такого, как он), но был послан и заткнулся.
Санёк пытался влюбиться... Да нет, просто потешить своё мужское эго, скорее всего. Он просто не верил, что он, такой весь из себя крутой байкер, может хоть на одну особу женского пола не производить впечатления, что он как мужчина для неё не существует. «Сань, ты чё? Дружили, дружили — и на тебе! Здрасьте, я ваша тётя! — засмеялась я, когда он подкатил ко мне с букетиком. — Ну вот представь себе, что ты эти цветочки Димычу или Лёхе даришь. И смотришь на них такими сальными глазками. Куда бы они тебя послали?»
Не то чтобы я очень любила мат, хотя в моих текстах его достаточно. Но в мужской компании всякое с языка срывается. Да и доходит так быстрее почему-то. До Санька дошло, и он цветочки убрал за спину, а сам — такой смущённый и немножко пришибленный даже. Ну, что поделать, его мужская неотразимость потерпела в тот день фиаско. Болезненно, да. Но не смертельно.
Это было и забавно, и досадно. Дружили мы с ребятами давно, со студенческих лет, и все они знали о моих предпочтениях, но на каком-то этапе им всем по очереди ударяла в голову гениальная идея — начать за мной ухаживать. Вот честное слово, будто тумблер какой-то в мозгу щёлкал: «А дай-ка я удачи попытаю!» Авось да проснётся во мне натуралка, ага. Знаешь, это как видеть перед собой табличку «Осторожно, высокое напряжение», но всё равно тянуться своими ручонками, чтобы проверить лично, на своей шкуре — шибанёт или не шибанёт? Ну какого хрена, спрашивается, портить хорошую дружбу? Я ведь даже не в их вкусе, им нравятся женственные дамы. Но Санёк с Димычем даже морду друг другу били на
Но ничего, как-то пережили мы этот период «брачных игр», устаканилось. Санёк вообще не то чтобы настоящий байкер — скорее так, просто рисуется. Носит кожаную куртку и бородку. Но мотоцикл у него в самом деле крутой. Давал мне покататься пару раз, но трясся за своего железного коня так, что просто жалко было смотреть. Не дай бог, поцарапаю. Я вернула ему байк в целости и сохранности.
Димыч трудоустроен в сфере рекламы. Разговорчив, травит анекдоты, пошляк страшный, но всегда готов прийти на помощь. У него канал на Ютубе, где он выкладывает всякую фигню. Футбольный фанат.
Лёха — какой-то там менеджер, чёрт их нынче разберёт. Сейчас все «манагеры». Но не рядовой, и зарплата у него неплохая. Предпочитает хоккей, и у них с Димычем постоянные споры, что лучше. Парень он семейный, двое детишек. Жена к нашим пятничным дружеским посиделкам относилась с пониманием, тем более, что у нас всё было в рамках. Не буянили и не отправлялись в недельный запой.
А, нет, опять вру. Димыч один раз учудил по дороге домой — снял штаны и показал жопу ментам. Взыграло у него, значит, в этом самом месте. Мы попытались вступиться, и нас всех за компанию загребли. Штрафом обошлось.
Весело было, да. Пока Санёк не привёл Машу».
*
Худые пальцы, отстукивавшие по клавишам ноутбука, отдёрнулись и сжались, будто клавиатура раскалилась докрасна. Правая рука потянулась к пачке сигарет и зажигалке. Чирканье раздалось гулко в пустой комнате. Круглая, коротко остриженная голова на фоне серого расплывчатого пятна оконного проёма слегка наклонилась набок, одновременно зябко вжимаясь в плечи. Пламя нежно, почти эротично лизнуло конец сигареты, и тот схватился оранжевым дышащим огнём. Затяжка, танцующие струйки дыма. Большие голубовато-серые глаза с длинными русыми ресницами неподвижно-стеклянно смотрели в пространство. Лицо — осунувшееся, с обтянутыми кожей скулами, уголки рта опущены. Губы когда-то были довольно пухлыми и чувственными, но сейчас горько изгибались, сжатые в нитку. Приоткрывшись, они приняли и обхватили сигарету. Морщинки проступили и исчезли.
Она нажала «сохранить» и временно закрыла файл. Нужно было перевести дух.
За окном — белая мгла метели, голые ветки деревьев жалобно качались под порывами ветра. Чёртова зима. Этакий белый Мордор, если таковой мог бы существовать. И всевидящее око — телевышка в серой, ватной, непроглядной дали, полной неиссякаемого снега, рождающегося и падающего в холодные сугробы-барханы, в которых вязли ноги. В такую погоду очень не хотелось выходить на улицу, но пустой холодильник и голод не оставляли выбора.
Натянув шапку до самых глаз и закутавшись шарфом до носа, она отправилась в супермаркет неподалёку от дома. Её высокая худощавая фигура сутуло плелась сквозь снежную стихию. Машины, прохожие. Ресницы смыкались в усталом прищуре.
Худая рука брала с полок пачки с макаронами, подносила к глазам. Наконец три из них удостоились выбора и упали на дно тележки. За ними последовал кусок не самого дешёвого сыра, большая пачка дорогого кофе, кетчуп, майонез, кассета яиц, палка ветчины и куриная тушка.