Исповедь Христа. Развенчание мифов
Шрифт:
К Пилату же приходила его жена, которую он слушался во многом, и говорила:
– Не делай ничего человеку тому, потому что я знаю, что пострадаем мы от этого народа потом, если возьмем на себя его кровь. Ибо мертвый пророк страшнее живого
И пришел к Пилату Ирод, и совещались они с ним, разумея, что саддукеи хотят их руками убить пророка народного. И сделались в тот день Пилат и Ирод друзьями между собою, хотя прежде были во вражде друг с другом. И, зная трусость толпы, которая идет за тем, у кого сила, порешили, как убить меня
Пилат же еще решил привлечь к суду Ирода Антипу, иудея, дабы не брать на себя, чужеземца, бремя ответственности. И созвал он первосвященников, и начальников, и народ. И был с ними Ирод Антипа. И сказал Пилат им:
– Вы привели ко мне человека сего, как развращающего народ, и вот, я при вас исследовал и не нашел человека сего виновным ни в чем том, в чем вы обвиняете его. И Ирод также, ибо я посылал его к нему, и ничего не найдено в нем достойного смерти. Итак, наказав его за волнения, отпущу.
А Пилату и нужно было для праздника отпустить им одного узника. И он уже узнал, что первосвященники предали меня из зависти, что больше людей шло за моим учением, а от них отворачивалось. Но весь народ, подговоренный священниками, увидев мой близкий конец и убоявшись отлучения от синагоги, стал кричать:
– Смерть ему! А нам отпусти Варавву.
Варавва был посажен в темницу за произведенное в городе возмущение и убийство, и Пилат хотел отпустить меня, нежели опасного возмутителя спокойствия, который угрожал власти.
Пилат снова возвысил голос, говоря о том, что отпустит меня, чтобы крепче народ сказал за мое убийство. И люди кричали:
– Распни, распни его!
Пилат, не желавший участия своего в подобном действе и не желавший волнений в Иудее, возможных через мою смерть, в третий раз сказал им:
– Какое же зло сделал он? Я ничего достойного смерти не нашел в нем. Итак, наказав его, отпущу.
Но они продолжали с великим криком требовать, чтобы я был распят, и превозмог крик их и первосвященников.
Пилат, памятуя свои совещания с женой и Иродом, но, видя, что ничто не помогает и смятение увеличивается, умыл руки перед народом, и сказал:
– Невиновен я буду в крови праведника вашего, но вы.
И, отвечая, священники, а за ними и все бывшие с ними люди сказали:
– Кровь его на нас да будет.
И Пилат решил, что быть по прошению их, и отпустил им Варавву, посаженного за возмущение и убийство в темницу, которого они просили, а меня предал в их волю.
И вскочил Ирод Антипа и закричал:
– Что я сказал вам сделать с ним – сделайте.
И толпа бежала ко мне, и толкала, и гнала, и кричала, смеясь: "Гоним сына божьего, власть имеем над ним, а не он над нами!".
После со смехом облачили меня в порфиру и посадили меня на судейское место, говоря "Суди праведно, царь Израиля". И кто-то из них, принеся терновый венец, возложил мне на голову. А одни, стоящие рядом, плевали мне в глаза, другие били меня по щекам, иные тыкали в меня тростниковой палкой,
И тотчас повели меня, захватив некоего Симона Киринеянина, шедшего с поля, и возложили на него крест, чтобы нес за мной. И многие били меня палками и камнями, и смеялись, становившись на колени передо мною и кланяясь мне.
Вел меня полк римских воинов, и шло за мной великое множество народа и женщин, которые, не убоявшись священников, плакали и рыдали обо мне. Я же, скорбя о судьбе своей, ибо не хотел смерти, обратившись к ним, сказал:
– Дочери Иерусалимские! Не плачьте обо мне, но плачьте о себе и о детях ваших. Ибо приходят дни, в которые скажут: "Блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие". Приходят дни, когда скажут: "Блаженны те, кто слеп и не может слова истинного родить и сказать". И если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет? Знайте, не меня сегодня распинают, но истину и отца своего в сердце своем.
Вели же со мной на смерть еще двух злодеев. И привели меня на лобное место, сняли с меня багряницу и раздели догола, и дали пить вино со смирною, которое уменьшало страдания распятого на кресте, и от которого смерть приходила легче. Я же, не желая смягчать свой дух перед кончиной, отказался. Пока же длились приготовления, солдаты, как принято, поделили вещи мои, и бросили жребий на дорогой хитон, тканый сверху донизу.
L
И был третий час, поставили на кресте над головою моей надпись, написанную словами греческими, римскими и еврейскими и означавшую вину мою: "Сей есть Иисус Назарей, Царь Иудейский". Первосвященники же сказали раньше Пилату:
– Не пиши "Царь Иудейский", но пиши, что "Он говорил: я Царь Иудейский".
Пилат, же, разумея угрозу, которая придет с моим распятием, отвечал:
– Что я написал, то написал.
Эту надпись читали многие из иудеев, потому что место, где надлежало меня распять, было недалеко от города.
И подняли меня на крест, прибив гвоздями руки и ноги мои к древу. Со мною рядом подняли двоих разбойников на имя Дижман и Геста.
И смеялся надо мною народ приходивший, кивая своими головами и говоря:
– Э! Разрушающий храм, и в три дня созидающий! Спаси себя самого и сойди с креста.
И стояли рядом с людьми и первосвященники с книжниками, и, насмехаясь, говорили друг другу:
– Других спасал, а себя не может спасти. Христос, Царь Израилев, пусть сойдет теперь с креста, чтобы мы видели, и уверуем. Уповал на бога, пусть теперь избавит его, если он угоден богу. Ибо он сказал: "Я божий сын".
И, негодуя на меня, решили они не перебивать мне голени, дабы умер я в страшных муках на кресте. Я переносил страшные мучения, ибо солнце пекло нещадно, и кровоточили раны мои, и растянулись мышцы и суставы мои, и сознание мое меркло.