Исповедь Стража
Шрифт:
Говорить с ним было хорошо, хотя и странно — кто в такие времена говорит о красоте и мире? Печальный мудрец, жаль его. Такие гибнут в нынешние времена. Смерть забирает самых беззащитных, а они-то, как правило, и есть лучшие. Как странно дрогнуло его лицо, когда человек назвал свое имя — Хурин. Славное имя, и не во всяком знатном роду человеку осмелятся дать его. Может, этот, печальный, знал сына Галдора? Ведь эльфы, говорят, бессмертны…
А чуть позже Хурин мельком увидел руки собеседника. И впервые подозрение проникло в его душу. Вскоре он осмелился спросить у одного из своих лекарей, как имя того, кого здесь называют Учителем…
Удар был страшным. Словно предательство лучшего друга. Он так привязался к этому эльфу… Враг… нет, невозможно. Враг, которого он знал по рассказам, совершенно не походил на того, кого он видел перед собой. И то был не обман, Хурин чувствовал это. Но как же понять все, что о нем говорили? Эта раздвоенность так измучила его, что он начал придумывать самые невероятные объяснения. Пережитой ужас вновь неотвратимо заполнял его душу. Ночь он провел без сна, почти на грани безумия; мысли его путались, и жуткие видения клубились во тьме. Утром его вынули из петли — еще живого, по счастью!..
Наверное, сильно изменились люди с тех пор. Или этого человека орки уж слишком жестоко пытали. Я бы постарался выжить и бежать, чтобы продолжать сражаться. Но ведь столько тысячелетий прошло… И я не могу сказать, что бы сделал я, если бы меня так пытали, да и потом, я очутился бы у Врага, да еще в такую пору, когда поражение эльфов и Эдайн казалось почти полным…
Как бы мне сейчас тоже хотелось вот так, запросто пообщаться с кем-нибудь с ТОЙ стороны… Но ведь не осталось никого. И я не смогу ничего, ничегошеньки проверить, убедиться или разочароваться…
…Вала стоял рядом с человеком и сурово смотрел ему в глаза:
— И зачем же ты сделал это, Хурин? Неужели я дал тебе повод?
Человек отвел взгляд и, смежив веки, откинулся на подушки. Говорить было тяжело и мучительно стыдно.
— Прости. Но сомнения истерзали меня. Я не знаю, чему верить. Не так легко забыть все, чему учили с детства. Я хочу верить тебе — и не могу. Послушай, я говорил с тобой, я не верю, что ты так чудовищно жесток. Я не знаю, зачем ты велел меня лечить. Если для новых мучений, то лучше убей меня. Верю, ты знаешь жалость. Может, я обманываюсь и ваш обычай велит убивать пленных мучительной смертью, но хотя бы ради своего прошлого сжалься надо мной! Ведь ты пришел в Арду из любви к ней, так вспомни же свое прежнее имя! Ведь не всегда ты был таким!
— Верно, — тяжело сказал Вала. — Верно, Хурин. Не всегда. Когда-то я даже умел летать, смеяться и петь. Пока брат мой не сломал моих крыльев, не отнял мою радость, не лишил меня песни. Но имя свое я помнил всегда. Я никогда не менял его и не изменял ему. Странно, что и ты помнишь его смысл. Почему? Почему не Восставший в Мощи Своей?
— Но я же знаю язык эльфов…
— Другие тоже знают, но почему-то не понимают… Благодарю и за это. За то, что поверил в мое милосердие. За то, что поверил мне. Жаль, что твой тезка не был столь понятлив… Когда встанешь на ноги, я отпущу тебя. А пока, — Вала коротко усмехнулся, — ты мой пленник.
Он не сразу покинул Твердыню. Здесь его уже никто не считал врагом, и свободы его никто не стеснял. Странно, но мысль о побеге никогда не приходила ему в голову. А иногда он покидал черный замок в горах и подолгу бродил по лесам. И, должно быть, сама судьба вывела его — сюда…
…Как сказка. Печальная и прекрасная сказка. Красавица спит в пещере у темного озера среди елей; спит волшебным сном — пока не придет тот, кому суждено будет разбудить ее… Он долго смотрел в юное печальное лицо спящей, а потом, не удержавшись, наклонился и поцеловал ее. И это тоже было — сказкой, потому что она открыла глаза и улыбнулась ему. Он не сразу решился задать вопрос:
— Кто ты?..
Шорох-шепот:
— Ахтэнэ…
И все же он не принял ее любви. Испугался. Нет, скорее всего он просто ее не любил. Не умел он любить. И что же сделал с ней? Лишил памяти? Ладно, пусть я не прав — он хотел спасти ее. Но — честно ли это было по отношению к Хурину? Ведь она его не любила. Все это неестественно…
Я вспомнил не столь давнюю историю — о любви Эовин к Арагорну. Но там, по крайней мере, все было честно сказано, да и любила она его, как любит простой ратник великого военачальника. А здесь было другое…
Неисповедимы путь любви…
«…Неужели судьба всегда будет так жестока? Неужели и эти — погибнут? Как же прекрасны они своим счастьем…»
— Долго ты был моим гостем, Хурин. Теперь, когда ты совсем здоров, ты можешь уйти.
— Куда же мне идти теперь? Разве я смогу уйти один? Разве ты позволишь взять с собой это сокровище?
Лицо Валы стало очень серьезным и печальным:
— Напротив. Я хочу, чтобы вы ушли. Вот что. Я отпускаю тебя, но с одним условием. Ты уведешь своих людей отсюда на Восток. И никогда вы не поднимете меча против моих воинов. И — береги ее.
— Я все исполню. Но почему — на Восток?
— Не спрашивай. Так я велю. А завтра пусть у нас будет радость — пир и веселая свадьба. Нечасто здесь такое бывает…
Красивая сказка. И, наверное, не на пустом месте возникла. Все сказки не просто так рождаются. Мой университетский учитель, помню, пытался выискать в них отражение неких природных явлений или древних обычаев. Довольно любопытно, а иногда и убедительно. Но мне больше запомнилась та сказка, которую мне в детстве рассказывала мать. Сказка о Берене и Лютиэн. Потом, уже став старше, я прочел эту повесть так, как она была записана в старину. И поразился разнице. В сказке Лютиэн — дочь короля Зачарованного королевства, имени короля даже не упоминается. Просто король. Она заточена в башне, откуда ее длинные волосы струятся до земли. Сидит она там потому, что отцу ее предсказали, что она выйдет замуж за простого смертного. Ну, Берен-разбойник ее находит, идет к ее отцу, тот дает ему три задания, которые он с помощью ее мудрых советов и волшебных слуг и выполняет. Добывает корону Моргота, убивает Великого Волка и ловит чудовищного черного кота Тевилдо. Потом — счастливая свадьба, на которой Берену дают напиток бессмертия, после чего он не может покидать границ Зачарованного королевства. Я слышал эту сказку несколько раз, и у нее было два конца — в первом случае Берен так и остался в Зачарованном королевстве, а во втором он покинул его пределы и пошел проведать родные места. Оказалось, там уже прошло много столетий и о Берене лишь сказки рассказывают. И тут чары спадают, и Берен рассыпается горсткой праха…
Может, и одна из многочисленных сказок о красавицах, спящих в развалинах дворцов зачарованным сном, тоже пошла от настоящей истории?
Не знаю.
Но мне нравится эта повесть. Тут мало о Свете и Тьме — зато много о простом, о том, чем мы привыкли жить. И это выше самых высоких материй…
ГЛАВА 28
Месяц гваэрон, день 18-й
Грядет день Меттарэ. Хлопот и так невпроворот будет, а тут еще ТО САМОЕ ХАРАДСКОЕ ПОСОЛЬСТВО…