Исповедь Стража
Шрифт:
Первое со времен Атанатара Алкарина. Ну, если не считать тех посланцев Харада, с которыми король Элессар подписал мир после Войны Кольца. Но это было, насколько я помню из истории, на границе, в каком-то задрипанном форте. Быстро и по-деловому, что было вполне в духе благословенного государя.
Харадское посольство, о котором все так много говорили, наконец прибыло. Событие, надо сказать, великое, не постесняюсь этого слова. Честно говоря, я и думать не мог десять лет назад, служа в пограничном гарнизоне, что такое вообще может случиться. Мне казалось тогда, что эта пограничная война, похожая на незаживающую язву, будет
Тайная Стража, естественно, была осведомлена обо всем раньше всех. Еще бы — наши, собственно, и занимались подготовкой сего великого события. Получается, что это в первую очередь заслуга Тайной Стражи. Теперь все прочие дела на время оставлены, стало быть, Борондира мне тоже придется на время оставить наедине с самим собой. Не до того. Мы с головой закопались в донесениях, мы проверяли каждого из посольства — насколько это было возможно. Как я понял, у нас в Хараде была неплохая разведка. Наверное, и у них здесь тоже. Так сказать, обмен любезностями.
Даже немного обидно, что первый шаг навстречу сделал не наш государь. Мне кажется, что мы несколько закоснели. То, что должно было давным-давно уйти, все еще живет в старинных традициях, в отживших понятиях… Нет, не все они плохи, но и не все хороши. И государь Нолдорион, который с юности проявлял недюжинный ум и решительность, вполне мог бы сделать первый шаг. Но — не мне судить дела короля. Как бы то ни было — он дал согласие. Поговаривали, правда, что господин Советник был этим не слишком-то доволен. Зато я — доволен.
А что мы знаем о них, о харадцах?
Да, в общем, не так уж и много. Но и не так мало. А что знают они о нас?
Мы знаем, что мы старые враги. Что они предались злу, служили Саурону, все время с нами воевали и такие гады, что и пробу-то ставить негде.
Полагаю, они примерно так же думают о нас. Хотя вот что любопытно — уже две с лишним сотни лет они живут без помощи своего страшного союзника. И ничего, живут. Стало быть, не во зле живут? Или как? Я не знаком настолько с донесениями нашей разведки, так что могу судить только с обычной точки зрения, ну, может, несколько смягченной моим образованием и некоторым вольномыслием. Я сгораю от любопытства. С харадцами я встречался только на поле боя, если наши жалкие пограничные стычки можно так назвать.
Все вверх дном. Времени нет совсем, спать некогда, все злые, друг на друга орут…
Господин Линхир, естественно, будет присутствовать на торжественном приеме в честь посольства. Я тоже. Не я один, конечно, но господин Линхир берет меня с собой. Весьма польщен. Завтра прием, иду домой отсыпаться, отъедаться, отмываться и наряжаться.
Прием описывать не буду. Терпеть не могу пышных затянутых церемоний с кучей условностей. Хвала Валар, я не был там действующим лицом. Однако и зрителям пришлось солоно. Все эти условности, традиции, от которых не дай Эру отступить… Говорят, во времена Элессара Тэльконтара все было куда проще. Откуда только эти церемонии взялись? Впрочем, я, наверное, устал. Да, устанешь тут, четыре часа на ногах. А государю-то каково! Советник держится в тени, его почти
Простой обмен любезностями, даже не переговоры — а сколько церемоний, сколько ненарушимых условностей… Тьфу ты, зачем только господин Линхир взял меня с собой!
Самое приятное и любопытное было потом, вечером, на торжественном ужине в честь гостей. Здесь царила уже более непринужденная обстановка. Господин Линхир намекнул, что неплохо бы этак походить среди гостей, вызвать на разговор, сблизиться… Что же, мне было любопытно. Конечно, страж из меня плохой, и разговорить я вряд ли кого сумею, да и что я буду выведывать? Нет, пускай другие. А почему? У меня есть свои вопросы, и я хочу получить на них ответы. Может, кое-что выясню здесь… Каждому свое дело.
Господин Айанна — старший жрец столичного храма Солнца. Чрезвычайно приятный человек. Он молод, не более тридцати лет. Не слишком высок, но и не коротышка. Приятное смуглое лицо, тонкие черты. Маленькая бородка и усики отнюдь не придают солидности, а делают его, наоборот, щеголеватым и чересчур светским. Я бы никогда не подумал, что он жрец, если бы на его длинных черных волосах не было золотой повязки. Живые черные глаза его светятся умом и лукавством. У него красивые руки, которые постоянно в движении — харадцы вообще склонны жестикулировать при разговоре. Одет он в длинную распашную одежду тяжелого темно-красного шелка, затканную по подолу и рукавам золотыми завитками, изображающими, видимо, языки пламени.
Не помню, с чего начался наш разговор. Похоже, мы оказались напротив друг друга за столом и, через некоторое время почувствовав друг к другу расположение — после отличного красного вина, — разговорились. Он прекрасно говорит на всеобщем и очень прилично на синдарине, хотя и с характерным акцентом.
— У вас прекрасное вино, надо заметить, — говорит он. — Я привык к менее терпким, но это мне очень по вкусу.
— Насколько я знаю, — это уже я говорю, — ваш край славится скорее белыми винами, а красные более сладки?
— Вы неплохо осведомлены, по крайней мере в этом, — улыбается он, а я думаю — уж не понял ли он, где я служу? — Если желаете, я бы с удовольствием угостил вас вином, которое делают у меня на родине, в королевском домене.
И все в таком духе. Потом мы перешли на стихи, в которых воспевается вино, — надо сказать, в Хараде, то есть в Ханатте, этому посвящено уж очень много стихов. Господин Айанна называет имена поэтов, декламирует какие-то отрывки, я понимаю в меру своих способностей и знания языка — читаю-то я свободно, вести обычный разговор могу, хотя давно уж не приходилось, но вот уж о поэзии и высоких материях — трудновато. Затем мы просто переходим на рассуждения по поводу особенностей стихосложения у эльфов и людей, находим много общего в харадской поэзии и в синдарской, и я вдруг понимаю, что этот харадец многое знает об эльфах. Я немного трезвею.
— Так вы знаете об эльфах? — удивляюсь я.
— Конечно, — удивляется в ответ он. — Почему бы и нет? Мои предки называли их белыми демонами, но я-то не мой предок. Я знаю куда больше. И хотя эльфы, сами понимаете, никогда не были нам друзьями, мне они любопытны. Я мало о них знаю. Кстати, говорят, что они еще есть на земле?
— Говорят, — соглашаюсь я. — Хотя я сам не видел.
Он вздыхает. Улыбается.
— Я не смею утруждать вас своими просьбами, но если бы у вас нашлась возможность…