Исповедальня (Час охотника)
Шрифт:
– А бежать тебе некуда, Гарри Кассен, - тихо произнес он.
Когда Гарри Фокс с Татьяной вошли в зал прилета, Девлин в черной фетровой шляпе и пальто, с сигаретой в зубах, прислонившись к колонне, уже ждал их. Заметив пару, он улыбнулся и двинулся навстречу.
Таня сияла.
– Я так возбуждена. С ума сойти, что творится!
– Ну, теперь вы можете успокоиться, - заметил Фокс.
– А мне пора. Обратный рейс через полчаса. Побегу на регистрацию. Мы будем поддерживать связь, Лайам.
И он исчез в толпе. Девлин взял Таню под локоть и повел к выходу.
–
– Вот только где он потерял руку?
– Одним прекрасным вечером в Белфасте он поднял какую-то сумку, внутри которой оказалась бомба, и недостаточно быстро отбросил ее. Однако электронный протез, который ему поставили, отлично ее заменяет.
– Вы так спокойно об этом говорите, - сказала Таня, когда они уже шли к стоянке.
– Он не очень-то любит, когда его жалеют. Сама жизнь научила Гарри этому. Сначала Итон, потом - гвардия. Там умеют приучить человека смиряться с неизбежным и жить дальше.
– Он помог Тане сесть в свою "альфа ромео". Как и этот старый осел Фергюсон, Гарри относится к породе "истинных английских джентльменов".
– А вы разве нет?
– Боже упаси, от таких слов моя мать перевернулась бы в гробу, - сказал он, трогаясь с места.
– Так, значит, после моего отъезда из Парижа вы все перерешили. Что же произошло?
Она рассказала обо всем: о Белове, о телефонном разговоре с Масловским, о Шепилове и Туркине и, наконец, об Александре Мартине на Джерси.
– Значит, они не только шли по следу, но даже поджидали вас на Джерси? Как они могли узнать?
– В отеле я звонила в регистратуру насчет расписания поездов, ответила Татьяна, - правда, не назвала при этом ни фамилии, ни номера. Может быть, Белову удалось получить информацию там, где ее следовало искать.
– Может быть. Во всяком случае, теперь вы здесь. Поживете пока в моем доме в Килри. Это недалеко отсюда. Как только мы приедем, я попытаюсь договориться о завтрашней встрече, на которой вам придется просмотреть кучу фотографий.
– Будем надеяться, что из этого что-нибудь выйдет, - сказала она.
– Мы все на это надеемся. Так или иначе, но сегодня вечером мы сможем спокойно отдохнуть, а компанию нам составит один мой хороший друг.
– Что, интересный человек?
– Тип человека, которого редко встретишь у вас на родине. Отец Гарри Кассен, католический священник. Он вам наверняка понравится.
Из своего кабинета Девлин позвонил Макгинессу.
– Она приехала и будет жить у меня. Когда мы можем встретиться?
– Это не проблема, - ответил Макгинесс.
– Ты уже слышал, что случилось с Черни?
У Девлина от удивления поднялись брови:
– Нет.
– Сегодня после обеда он разбился при падении из окна верхнего этажа Тринити-колледжа. Вопрос: выпал сам или ему помогли?
– Вполне может быть, что его смерть пришлась кстати, - высказал предположение Девлин.
– Да, особенно для его приятеля, - заметил Макгинесс.
– Ну, если этот парень мне попадется!
– В общем, надо организовать встречу с нашей дамой, - сказал Девлин. Может, она его
– Если это произойдет, я снова стану ходить на исповедь. Хорошо, я все организую. Пока, еще позвоню.
Девлин был занят на кухне приготовлением бифштексов. Таня открыла дверь террасы и услышала орган, звуки которого доносились со стороны сада. Она подошла к Девлину и спросила:
– Что это?
– Тут у нас рядом женский монастырь с хосписом, а его часовня служит деревенской церковью. Сейчас отец Гарри Кассен закончит молитву и придет к нам.
Таня вернулась обратно в комнату и остановилась перед дверью террасы. Эта музыка нравилась ей, и не только потому, что звуки органа действовали умиротворяюще. Тот, кто сидел за инструментом, играл превосходно. Она прошла через газон и открыла калитку в стене сада. Часовня, из окон которой падал мягкий свет, выглядела очень живописно и словно приглашала войти. Она зашагала по дорожке и нажала на дубовую дверь.
Внутри было лишь несколько жителей деревни, два человека в инвалидных колясках - явно пациенты хосписа - и несколько монахинь. За пультом органа сидела сестра Анна-Мария. Инструмент оказался не очень хорошим, влажный воздух определенно покорежил его трубы, но сестра, до поступления в монастырь проучившаяся год в парижской консерватории, была хорошей органисткой.
Зал церкви, освещенный преимущественно свечами, окутывали умиротворяющие тени. Светло и умиленно звучали голоса монахинь, певших хорал. Перед алтарем священник молился за всех грешников мира, нечестивыми деяниями пытавшихся лишить себя бесконечной любви и милости Господа.
Пораженная благостной атмосферой, царившей здесь, Таня присела. Никогда в жизни она не присутствовала на такой службе. Священник перед алтарем был, конечно, главным действующим лицом, и его торжественная фигура так же, как и вся церемония, произвела на нее огромное впечатление.
Служба продолжалась. Почти все молящиеся подошли к алтарю для святого причастия. Она наблюдала, как священник переходит от одного верующего к другому, наклоняет голову и бормочет ритуальную формулу, и вдруг Таню охватило странное беспокойное чувство. Ей показалось, что этого человека она видит не в первый раз - что-то слишком знакомое было в его движениях.
Когда служба окончилась и все получили отпущение грехов, священник со ступеней алтаря обратился к общине со следующими словами:
– Каждого из вас я хотел бы просить во все последующие дни включить в свои молитвы Святого Отца, приезжающего в Англию в это тяжелое для нее время.
– Он сделал еще шаг, и свет свечей упал на его лицо.
– Молитесь о том, чтобы его молитвы вместе с вашими придали ему сил для выполнения возложенной на него великой миссии.
Взгляд священника скользнул по верующим, и в какой-то момент Тане показалось, что он смотрит прямо на нее. Ужасный шок парализовал ее. Это лицо! Это то самое лицо, которое с самого детства преследовало ее во сне! Конечно, оно постарело и выглядело более добродушным, но, вне всякого сомнения, это было лицо Майкла Келли, названного Качулейном.