Испытание верностью
Шрифт:
Пришлось выйти на террасу, подальше от начавшей вдруг раздражать компании и назойливого внимания Михеевой. Ночной воздух проник в легкие, наполнив их свежестью, и слегка прояснил голову.
— Студинский, — ответил не слишком приветливо, досадливо поморщившись от собственного голоса.
— Егор Андреевич, это Матвей Андриянов. Извините, что беспокою в столь поздний час, но у меня четкие указания докладывать о каждом подозрительном шаге Матвеевой.
Вот тут Егор пришел в себя окончательно.
— Говори, — потребовал в нетерпении,
— Дело в том, что… после работы Матвеева поехала с одним молодым человеком в кафе. Мы пробили номер его машины по базе. Это Тарановский Сергей…
— Дальше! — прорычал Егор, удивляя докладчика своей нетерпеливостью. Что ему слушать о Тарановском, если он и сам всё знает.
— Дальше… кхм… после кафе они поехали к нему домой, и… она до сих пор там.
Перед глазами поплыло. Чувствовал, что его на*бывают, а где именно, понять не мог. Теперь всё стало на свои места. Значит, пока он не находил себе места, волнуясь за её жизнь, его считали за дурака, каждодневно изображая оскорбленную невинность. Дебил.
— Адрес диктуй, — потребовал, тяжело завалившись в салон БМВ. А ведь практически поверил ей. Это много стоило. Переступить через собственные принципы не так просто, как кажется по первой. А научиться доверять снова – ещё сложнее.
Одно упоминание её имени – и он стал неуправляемым. Одержимым. С*ка… Лишь бы не наломать дров. Лишь бы сдержаться.
Матвей встретил Егора в начале улицы, указав пальцем на нужный дом, а следом и подъезд.
— Дальше я сам, — отпустил он дежурившего мужчину.
— Но… — возмутился тот, — моя смена только утром.
— Вот и езжай домой. Выспись хорошенько. А утром лучше заступишь.
Пускай и с большой неохотой, но Андриянов согласился. Сам так сам.
Егор напряженно выкурил сигарету, собираясь с мыслями, и набрал Матвееву. С хищным оскалом на лице ожидал её ответа. Долго же она настраивалась на него. Воображение так и рисовало её, испуганную, всполошенную. Наверное, мечется сейчас, не зная, как быть, или вообще, не слышит, отдавшись постельным утехам.
От этой мысли замер. Тёмная пелена опустилась перед глазами. Зверская. Жестокая. Зачем он так с самим собой? А как иначе? Так и надо. Правдой и болезненным спазмом, сжавшим нутро обжигающими щипцами. Каждая мышца как натянутая тетива. Дотронься – и выстрелит с такой отдачей, что мама не горюй.
Так и стоял в непроглядной тьме, поигрывая скулами и разминая налитые тяжестью кулаки.
«Успокойся… Успокойся, придурок, она не стоит этого. Не стоит».
— Матвее-е-ва, спишь что ли? — протянул подозрительно мягко, когда девушка соизволила ответить.
— Нет! Чего тебе?
Ты посмотри, какая дерзкая. Если скажет правду, так вообще удивит, хотя…
— Много чего, и сразу, — специально провоцировал её, заставляя нервничать. Она даже не представляла, каких демонов выпустила на волю. — Ты ведь понимаешь, зачем я звоню?
И
— В такое время? Я уже… разделась и… практически засыпала.
Прикусил губу до крови, пытаясь успокоиться и в привычной манере произнес:
— Угу, — солоноватый привкус привел в чувство, заставил напомнить о роли девушки в его судьбе. — Давай, милая, поднимай свой аппетитный зад и выруливай ко мне. Я скоро буду, — и тут же решил добить, предвкушая её эмоции: — И попробуй только опоздать – сразу месяц сверху.
Отключившись, затаился за углом дома и снова прикурил, не отрывая от подъезда пристального взгляда. Давал от силы минут пять, но на деле не успел сделать и двух затяжек, как к подъезду подъехало такси.
«Надо же, как оперативно» — ухмыльнулся про себя, продолжая пожирать глазами дверь. Впервые испугался. И того, что может увидеть и самого себя. Оказывается, только сейчас Студинский начал знакомиться с внутренним «я». Никогда бы не подумал, что настолько собственник.
Спустя несколько минут на улицу выбежала Лида, а следом и Сергей. Егора перекосило, стоило проследить за их объятиями.
Первым порывом было окликнуть, переполошить, броситься между ними. Едва сдержался, крепче сжав губами сигарету, и застыв каменным изваянием, до хруста сжал кулаки.
О чем говорили, не было слышно, зато прекрасно видно, с какой теплотой и душевностью происходило их поспешное прощание. От увиденного в сердце неприятно заныло, болезненно отдалось в затылок, зашумело в ушах.
Догадываться, подозревать – одно. Убедиться собственными глазами – совсем другое. Стало тошно от убийственной ревности. Стряхнул головой, прогоняя наваждение. Нихрена. Не ревность это, а самая настоящая разрушающая злость.
Как только волга сдала назад, демонстрируя плавный разворот, Егор уже знал, чем это всё закончится и ни один разумный довод не смог бы его сейчас остановить. Всего лишь на миг показалось, что это не с ним происходит, а с кем-то другим. Он не может так думать и чувствовать. Это не он. Но было уже поздно.
— Сергей! — громко позвал парня, собравшегося заходить в подъезд. — Я ведь тебя предупреждал? М? — вышел из мрачного ночного схова, и стремительно пошел в его направлении. — Что ж ты непонятливый такой.
Тарановский был настолько застигнут врасплох, что сразу не признал Студинского. Только когда тот вышел на освещенный участок, запоздало сообразил, на кого нарвался, поддавшись чувству мимолетной беспечности…
Лида уже продрогла не на шутку. Поначалу радовалась, что так легко отделалась, успев приехать первой. Даже похвалила себя за сдержанность. Не красиво, конечно, заставлять девушку ждать, вызвав к себе в двенадцать часов ночи, но это же Егор. С ним и не такое начнешь принимать за норму.