Испытание верностью

Александер Арина

Правильнее было бы спросить «кого», но Егор отмахнулся, не желая вдаваться в подробности при посторонних. А посторонних хватало. Он уже на встречу неслась директриса с завхозом и прочей свитой, да и Семёнова поедала глазами.

Вместо объяснений, как можно приветливей поздоровался со всеми и, сославшись на срочный разговор, схватил Валентина за накрахмаленную рубашку, потащив в сторону ютившейся неподалеку беседки.

— Какого… черта, Вал! Ты чем вообще думал?

— Я? Ничем я не думал, — ощетинился тот, сразу поняв о ком речь. — Тебе ли не знать баб. А твоя Анька ещё тот мастер по обработке. Вчера как взяла в оборот – не

слезла, пока не узнала. Думаешь, мне по приколу было тащиться с ней? Хрена с два.

— Мог бы и предупредить.

— Да откуда я знал? Ты сам вчера заявил, что не собираешься ехать. Думал, ничего страшного, пускай поучаствует в марафоне доброты, тебя всё равно не будет. А тут такая картина маслом. Слушай, — заулыбался, разглядывая Студинского, наблюдавшего в этот момент за тем, как Матвеева вместе со всеми разгружала автобус, — у тебя такой устрашающий вид. Не боишься переполошить детей? Ещё подумают, что уголовник, а не добрый дядя-бизнесмен.

— Придурок ты, Валентин, самый настоящий придурок.

— Ну а что? Без юмора в нашей жизни никак. Сам знаешь.

По возвращению к остальным Егор влился во всеобщее приподнятое настроение, стараясь не обращать внимания на заинтересованные взгляды Семёновой. Всё-таки добилась своего: вышла через близкое окружение. И сказал ведь, что ничего не светит, так нет же, прёт напролом.

Когда подарки разгрузились и перенеслись в игровые комнаты, директриса попросила Студинского выступить перед выпускниками и поведать, как важно в наше время иметь образование и следовать поставленным целям. Егор хотел забрать с собой Матвееву, но её уже окружили детишки помладше и принялись наперебой зазывать к себе в мамы. Она лишь потерянно смотрела по сторонам, не зная, как быть в подобной ситуации и на несколько секунд встретилась с ним взглядом. Он ободряюще улыбнулся, давая понять, что всё будет хорошо, и поспешил в актовый зал.

— А ты, значит, вместо Риммы?

К Лиде подошла Семёнова и принялась изучать её с особым любопытством. Заметила, какие взгляды бросал на неё Егор. Только конкуренции не хватало. Нет, она, конечно, была в курсе, что он сейчас «встречается» с одной непутевой моделькой. Но это так, до поры до времени.

— Вместо.

Не понравилась эта Семёнова. Слишком высоко несётся. Сразу видно, что следит за собой, одета по последней моде, знает себе цену. Вот только от Лиды не утаилось напряжение, с которым шеф отреагировал на её появление.

— Давно? — продолжила докапываться Аня.

— Давно, — солгала. Пускай помучается. С какого перепугу она должна отчитываться?

От дальнейших вопросов спасла Лиза, пятилетняя девочка, с которой познакомилась пару минут назад. Она потащила её за собой в огромную спальню, и все остальные детишки потянулись следом.

— Смотри, это Катя, — ворковала малышка, расхваливая свою куклу. — А у тебя есть куклы?

— Есть. Я с ними играла, когда была маленькой. Сейчас они стоят на полке.

— Я тоже сохраню Катюшу. Виктория Юрьевна говорит, что когда мы станем взрослыми, то сможем передать любимые игрушки своим деткам. И когда они у меня будут, я ни за что не откажусь от них. Никогда-никогда.

— И я! — заявил краснощекий карапуз.

— И я!

— И я…

Детский неровный хор подхватил обещание и разнес по всему детдому. В их наивных, не по годам серьёзных глазах светилась такая доброта и надежда, что Лида едва сдерживалась, чтобы не разреветься. Это

было так трогательно. Была готова к подобному, но не настолько. Особенно расстроила трехлетняя девочка, схватившаяся за её сарафан с самого начала. Её вопрос: «А почему ты не хочешь стать моей мамой?» лишил дара речи.

— Потому что Лида Ивановна ещё слишком молода, чтобы становиться мамой, — поспешила на помощь нянечка, забрав девчушку к себе на руки. — Разве тебе не достаточно моей любви? Смотри, я могу и обидеться.

Пухлые ручки сомкнулись вокруг шеи няни.

— Не-е-е, Юрьевна, я тебя ни на кого не променяю.

В застиранных кофточках и сарафанчиках, потертых штанишках, дети сгруппировались вокруг своих миниатюрных столиков и застыли в ожидании приготовленных угощений. Сколько неподдельного восторга светилось в их глазах. С каким трепетом они рассматривали пирожные, вафли, мармеладки. С каким упоением пили соки. Лида не выдержала – незаметно выбежала на улицу, спряталась за микроавтобусом и принялась вытирать проступившие слёзы. Семёновой и Дударева нигде не было.

Из салона вынырнул Сан Саныч:

— Что, разбередили душу?

Она кивнула, не имея возможности ответить.

— Да-а-а, есть такое дело. Я каждый год приезжаю сюда с Егором по несколько раз и всё не могу привыкнуть. Люди к собакам проявляют больше человечности, чем к собственным детям.

Лида удивленно посмотрела на водителя.

— Так Егор Андреевич тут не впервые? — странно, почему тогда не захотел ехать?

— А то! В этом году уже второй раз наведывается. Зимой привозили кое-какую посуду и оборудование для спортзала. И отдых в нашем оздоровительном санатории проплачивает и разные поощрения преподносит. Таким детям ведь что важно? Знать, что они не брошены на произвол судьбы. А попробуй всех обогреть? Сложно. Сама убедилась, каково это. Так там малышня, им мамку подавай, родительское тепло и уют. А что говорить о тех, кто на пороге самостоятельной жизни?

— Им ещё сложнее, — согласилась Лида, совладав с эмоциями.

— Вот. За спиной никого нет, первые шаги должен сделать сам, без чьей-либо поддержки. Тяжело. И доказать, что в мире есть и хорошее, ох как не просто. У них озлобленность на этот самый мир ещё с горшка привита.

Стоило Сан Санычу вернуться вместе с Матвеевой в игровую комнату, как на нем сразу повисло человек десять.

— У меня когда спрашивают, есть ли внуки, я отвечаю, что есть, — улыбался он, катая на себе непосед. — И когда уточняют сколько, я с гордостью отвечаю – двадцать пять. Ты бы видела их лица, — продолжил смеяться, вытирая испарину со лба. — А я так скажу: чужих детей не бывает. Сделай доброе дело и когда-нибудь это добро вернется.

Лиду усадили на крошечный табурет и принялись сооружать на голове своеобразную прическу с множеством лент, заколочек и бантиков, и главное, делали это с таким усердием, словно готовили на конкурс красоты.

— Давай ты будешь нашей принцессой, а дедушка Саша – драконом? — предложила Лиза.

Лида не успела и рта открыть, как громогласный рев вынес вердикт вместо неё. Пришлось Сан Санычу скакать на импровизированном коне, дышать огнем и пытаться похитить Матвееву с высокой башни. Лида так влилась в игру, что не сразу увидела застывшего в дверях Егора. Её прятали, таскали за собой по всей комнате, меняя место дислокации, отбивались от дракона мягкими игрушками и наперебой пытались защитить. В общем, было весело.