Испытание веры
Шрифт:
Потому тянуть-то время он потянет, но не дольше, чем горит его факел.
Иеро наклонился и двинул своего королевского бойца на два поля вперед. Лучший ход, начинающий схватку, говорил ему однокашник.
Факел Иеро погас и вспыхнул факел прислужника. Все честно, без обмана. прислужник подвинул своего королевского бойца на одну клетку вперед, что-то мне знакомое. Та-ак…
Опять загорелся факел Иеро. Уходя с площадки, прислужник хвостом задел пару собственных бойцов, и те покатились навстречу отряду Иеро.
Иеро хотел было поставить их на место, но поймал запрещающий взгляд почтенного Рэндольфа.
— Справедливости! — крикнул Рэндольф. — Требую справедливости!
От возвышения в центре арены слетела гигантская, в половину Иеро, стрекоза. Она зависла над площадкою, где началась схватка Иеро с кархародонтом.
— Аа! Оо у ееей ей ей — запел почтенный Рэндольф. Со своей стороны и распорядитель кархародонтов издал пищащие звуки, что-то вроде «йа-йа-йа!»
Стрекоза облетела площадку, повернула к возвышению.
— Это старый трюк, — разъяснил Рэндольф Иеро. — Он, — кивнув на прислужника кархародонтов, — нарочно свалил своих бойцов, чтобы ты потратил время и наш факел скорее сгорел. По правилам, он обязан восстановить порядок за свое время. Теперь он будет наказан.
Оба факела вдруг ушли вниз, под мраморные плиты арены. Спустя несколько мгновений они вернулись. Нет, не они, другие. Факел Иеро был новенький, полномерный, а прислужнику достался коротышка, вполовину от факела Иеро, да еще и горящий. Наказание. Теперь у противника вдвое меньше времени.
Прислужник поспешил восстановить порядок в рядах своих бойцов.
Иеро задумался. Как ответить? вдруг он услышал шепот прислужника:
— Милосердия прошу, святой отец! Милосердия! Меня убьют, если я допущу поражение!
Вот как! Оказывается, прислужник может говорить и знает римский язык! И еще он знает, что Иеро священник! Хорошо подготовил урок, нечего не скажешь.
Иеро понял — это просто уловка. Очередная уловка, и больше ничего. Разжалобить противника, попытаться отыграть потерянное время.
Ничего, мы тоже не простаки!
Он поставил героического бойца рядом с королевским и ответил:
— Милосердие Господа безгранично. Я согласен заключить мир, — и посмотрел на вспыхнувший факел прислужника.
Тот смотрел на огонь, мучительно раздумывая. Или ожидая приказа от партнера-кархародонта. Иеро почти видел мысли прислужника — обманул, обманул! Получить мир в самом начале схватки, когда времени вдвое меньше — невероятная удача, особенно против могучего бойца.
Одного прислужник не знал — что перед ним не могучий боец пер Кельвин, а зеленый Иеро, который второй-то ход знал, а вот что дальше даже и не думал.
— Благодарю, — наконец, вымолвил прислужник. Быть может, он и в самом деле был благодарен. Все-таки сейчас не съедят.
Опять прилетела стрекоза, сделала круг и унеслась к возвышению.
Что ж, начал неплохо. Не победил, но и не проиграл.
Почтенный Рэндольф подошел к Иеро и шепотом спросил:
— Как вам удалось?
— Вера двигает горы, — ответил Иеро.
Рэндольф посмотрел на Иеро другим взглядом — уважительным и оценивающим. Переоценивающим. Очевидно, вносил поправку на неожиданный мир в схватке Иеро с кархародонтом.
(Примечание автора: роман этот, разумеется, есть повествование о Мире Иеро. Но ничьи на втором ходу в истории шахмат встречалась и в нашем Мире, так, аналогично схватке Иеро — Кархародонт протекала партия мастеров Бульовчик (эло 2425) — Коник (2370), Белград, 1988 год 1.e4 e5. 2.d4 1/2-1/2)
Иеро же ощутил противную слабость в ногах. Отчего в ногах-то, сражался же головой?
Пронесло. Выкрутился. Но повторить трюк дважды вряд ли удастся.
Он посматривал на поля в отдалении. Всюду кипели страсти — распорядители взывали к справедливости, стрекозы сновали над сражающимися, и лишь сами мастера хранили невозмутимость.
Герцог окончил свою схватку и, довольный, утирал батистовым платком бисеринки пота с век. Победил!
Рабби Блюменталь, похоже, прислужника просто не видел. Двигал себе фигуры и двигал. Потом, удовлетворенный, отошел от площадки, а факел соперника вспыхнул ослепительно и погас. Смерть неприятельскому королю. Обычно до смерти старались не доводить, капитулировали ранее. Никакой разницы, поражение есть поражение, а все ж не так стыдно.
Граф же принял предложенный прислужником мир. Перехватив взгляд Рэндольфа, пожал плечами — так уж случилось. Прислужник радостно прошлепал к бассейну.
Темный Мастер теснил противника по всем направлениям. Бедный прислужник кархародонтов что-то пищал, но C'Видлер не обращал на него никакого внимания. Хищная улыбка его была сродни оскалу самого кархародонта, который время от времени поднимался из глубины бассейна.
Иеро отвернулся — смотреть на агонию прислужника не хотелось. Куда приятнее рассматривать саму Арену.
Стены ее, украшенные мозаикой, массивные внизу, вверху представляли собой переплетение арок, балконов и витражей, что придавало вид легкости и воздушности. Свет, проходя сквозь золотые витражи, наполнял пространство спокойным теплом.
А светила, изображенные на своде, двигались! Из-за предела свода выплыла вторая луна, много больше первой, и не желтая, а багрово-красная. Тревожная луна.
Великого мастерства зодчие строили Арену.
Небосвод зачаровывал. Смотреть да смотреть. Потом рассказать там, в Яви. Да забудется все, истает, словно роса утренняя.
Нужно потолковать с кем-нибудь. С Рэндольфом, с кем же еще, не с Темным же мастером. Потолковать и узнать, нет ли способа удержать в памяти Явь и Навь. Сейчас и здесь ему казалось, будто там, в Яви, Рэндольф смотрел на него особенно, другим взглядом. Знал о предстоящей встрече здесь? Значит, есть возможность удержать в себе происходящее в Нави?