Испытание веры
Шрифт:
Иеро нарочно задержал взгляд на своде — подготовиться, к тому, что было внизу, под сводом. Но — все равно готовым не был.
— Это лемуты? — спросил о, оправившись от первого потрясения.
— Это разумные расы Иных Миров, — ответил Блюменталь.
Они оказались в секторе, отделенном от подобных же секторов невысоким барьером, ажурною кованой решеткой в половину роста.
Нет, не золотая решетка. Медная. Но блестит и сверкает, словно лишь мгновение назад ее надраил усердный подмастерье.
Секторов на арене было множество, и в каждом секторе стояло по шесть существ — пятеро в шеренгу, как и они, а один спереди и сбоку. Были среди них и люди, но они отнюдь не составляли большинства. Но кроме людей здесь находились существа самые разные. Рядом с ними — не совсем и рядом, в двадцати шагах, — были забавные маленькие существа, стоявшие на задних лапках, а передними беспрестанно теребившие собственные ушки. Глаза их поблескивали от любопытства и радости.
— Мурлены, — прошептал Блюменталь. — Надеюсь, нас минет чаша сия.
— Они что, опасные? — не поверил Иеро. Мурлены казались симпатичными, почти игрушечными зверьками.
— В битве Раа — чрезвычайно. Редко кому удавалось победить их, побежденным же несть числа.
— Положим, вы, рабби, победили мурлена, и бой этот вошел в учебники всех Миров.
— Это было двенадцать лет назад, герцог. С тех пор я стал осторожнее, но не сильнее. Уж лучше бы нам выпали кархародонты.
— Кто?
— А вы посмотрите налево.
Слева от них был бассейн, в глубине которого скрывалась тень. Вот она приблизилась к поверхности водной глади. Высунуло огромную остроконечную морду, раскрыло кошмарную зубатую пасть! И в пасть эту могла въехать та же пятерка всадников на лорсах, но уж выбраться обратно — никогда.
— Левиафан!
— Нет, пер Иеро, Левиафан, пожалуй, будет и побольше, но он не правит Миром.
— Неужели эта тварь разумна?
— Сама она считает, что таки да. Во всяком случае, она не из последних в иерархии Раа.
— Как же они… они…
— Все они не поместились здесь, а остаются в специальных покоях. Это их распорядитель. Кархародонты связаны особой ментальной связью со своими прислужниками, видите, рядом с распорядителем.
Действительно, у пасти чудовища вились несколько крохотных полурыб-полулюдей. То есть крохотными они были только в сравнении с распорядителем-кархародонтом. Поставь человека рядом, поди, вышли бы вровень.
Кархародонт зевнул и вновь погрузился в воду. Иеро невольно ухватился за рукоять шпажонки. Смешно. Нашел за что хвататься.
— Злые языки говорят, что в сражении участвуют именно прислужники, — заметив реакцию Иеро, продолжил рабби Блюменталь. — Во всяком случае, им есть за что сражаться — за собственную жизнь. Побежденный кархародонт тут же, на арене пожирает своего прислужника.
— Да, если такое чудовище проникнет в наш Мир… — Иеро не окончил фразы. Без того ясно.
Дальше, по другую сторону бассейна была делегация людей — или почти людей. Головы, правда, собачьи, но после кархародонта — просто родня, да и только. Еще дальше — большие птицы на мощных голенастых ногах с пышными хвостами. Ну, у птиц клювы есть. Клюнет раз — и нету глаза. Еще дальше какие-то сухопутные осьминоги. Всего же команд было не меньше сотни — и всем места хватало.
Арена представляла собой круглый зал, но зал стоил плаца. Тысячи бойцов могли бы проводить на нем самые разнообразные маневры, не испытывая ни малейшего стеснения. Здесь не в Раа сражаться, а устраивать битвы парзов.
Тут кархародонт снова вынырнул, и Иеро возблагодарил провидение, что сражаться придется именно в Раа, что кархародонту парз — легкая закуска, не более.
В центре арены высилась круглая площадь, на которой располагались несколько десятков примечательных существ, более всего напоминавших садовых слизней, только размером не уступавших грокону. Они медленно передвигались по площади, шевеля рожками-стебельками.
— А судьи кто? — спросил Иеро, догадываясь об ответе.
— Они и есть, — подтвердил рабби Блюменталь. — Очень древний народ. Но мнится мне, что они лишь представители сил еще более древних и уж несомненно, более могущественных.
В центре площади сверкал серебряный гонг, у которого стоял мускулистый, великолепно сложенный человек. Великан! Росту в нем было футов девять, не меньше.
— Голем, — пояснил Блюменталь.
Голем ударил в гонг. Все смолкло. Иеро по привычке взглянул на Блюменталя, ожидая разъяснения, но тот лишь прижал палец к губам.
Время молчания.
Повинуясь неслышимой команде — быть может, имя ей была традиция — распорядители бойцов двинулись к центру арены.
Пошел туда и почтенный Рэндольф.
Иеро почувствовал, как у него поднимаются волосы. Очень уж ему не нравились слизни, даже больше, чем кархародонты. Чуждым, бесчеловечны веяло от них. Еще бы — бесчеловечным, они же слизни! Тут иное. Иеро чувствовал, что все они, собравшиеся здесь, на арене люди, мурлены, кархародонты и прочие существа, значат для слизней не больше, чем фигурки Раа, деревянные, костяные или бронзовые, причем деревяшки чужие, в которых не вложено ни капли собственного труда, и потому выбросить их, сжечь, просто смести в ящик ничуточки не жалко. Если Нечистый хочет покорить, подчинить себе людей, то для слизней люди были вообще ничем.
Пройдя по арене, распорядители стали подниматься на возвышение по лестницам, и сейчас Иеро мог оценить размеры сооружения по достоинству.
Почтенный Рэндольф выглядел отсюда размером с палец, следовательно, прикинул Иеро, до центра арены двести пятьдесят шагов. А в поперечнике так и все пятьсот. Очень величественное сооружение. Языческий храм, внезапно понял он. Понял — и ободрился. Старые боги сильны и могущественны, но лишь для тех, кому неведом Бог Истинный.
Он начал молиться, и молитвою укрепил свой дух до такой степени, что смог спокойно смотреть и на слизней, и на кархародонтов, и на все прочие порождения Множества Миров.
Краем глаза он видел, что и остальные черпают силы в молитвах. Рабби Блюменталь поклоняется тому же богу, что и он сам, Богу с Большой Буквы, хоть и на особый, присущий давидам, манер. А герцог и граф? К кому взывает темный мастер C'Видлер, лучше и не думать. Пока. Вернется в Явь, тогда и подумает. Быть может, этот эпизод все-таки сохранится в памяти?
Ой, вряд ли.
Что делали распорядители, можно было только догадываться. Они подходили к слизням, жестикулировали, но голоса сюда не долетали. Далеко.