Испытание волхва
Шрифт:
Но только не в это утро. Солнце едва оторвалось от бледно-красной кромки горизонта, а Илья Семёнович уже стоял в своём рабочем кабинете у географической карты местности, на которой крошечную черную точку, обозначавшую Кулички, окружали обширные зеленые массивы, и хмурился. Поселок был затерян среди лесов и болот, но его жители относились к этому спокойно и даже равнодушно. Они собирали ягоды и грибы, охотились, при этом без страха углубляясь в чащу по лесным тропинкам и легко находя дорогу обратно. Однако в последнее время многие люди стали жаловаться участковому на то, что с ними в лесу начали происходить странные и необъяснимые вещи. Казалось бы, ничто не предвещало беды, как вдруг в отдалении раздавался угрожающий звериный рык или злобный волчий вой, и он становился громче, словно невидимый зверь приближался. А ведь раньше лесные обитатели всегда избегали людей и сами прятались от них. Человек пугался и пытался избежать опасности, но уже через несколько шагов он неожиданно для себя переставал узнавать места, по которым до этого ходил всю жизнь. Он не мог найти тропинку, по которой до этого шёл, или заходил в болото, где проваливался в топь. Только по счастливой случайности до сих пор никто не погиб.
С некоторых пор каждый поход в лес превращался в экстремальную прогулку, и никто из жителей Куличков не был уверен, что с ним ничего не случится, и он вернется живым и невредимым домой. Сначала люди обсуждали это между собой, а потом начали жаловаться участковому, привычно ожидая, что он разберётся и наведёт порядок в лесу точно так же, как до этого – в посёлке. И винить их в этом капитан Трутнев не мог. Он сам приучил земляков к тому, что они видели в участковом гаранта своей безопасности, не ограничивающего территорию профессиональной деятельности пределами Куличков. И теперь полицейский стоял перед выбором – оправдать их доверие или потерять свою репутацию. Создавалась она все предыдущие годы, а погибнуть могла за считанные дни. Это могло показаться несправедливым, но третьего варианта сам участковый не видел.
Поэтому Илья Семёнович в это утро хмурился и внимательно рассматривал географическую карту, словно та могла подсказать ему ответ на мучивший его вопрос. Но карта безмолвствовала. Ничего на этот раз не подсказывала капитану Трутневу и его интуиция, обычно не подводившая его. Он чувствовал себя так, словно упёрся лбом в невидимую стену. И надо было либо повернуть обратно и попытаться найти другую дорогу, либо… пробить эту стену, осенившись какой-то здравой версией. Но иного пути он не видел, словно и сам заплутал в дебрях размышлений. Не находилось и версии. Его голова уже болела от безуспешных попыток зачать и родить мысль. И впервые в своей жизни Илья Семёнович испытывал желание сдаться, махнуть на всё рукой.
«Видимо, и в самом деле пора тебе на пенсию, Полина права», – мысленно говорил сам с собой Илья Семёнович, глядя с тоской на огромное зеленое пятно на карте, в самом центре которого темнела едва заметная точка населенного пункта. – «Этот орешек тебе явно не по зубам. Видно, стёр ты клыки, старина, до самых корней…».
Грустные раздумья капитана Трутнева прервал робкий стук в дверь. Полицейский удивился. Местные жители не отличались деликатностью и обычно входили в его кабинет без стука, или, напротив, стучали так, будто подозревали, что их участковый глух, как токующий тетерев. Илья Семёнович выждал, подумав, что ему послышалось. Но стук повторился. Тогда он сердито крикнул:
– Да входите же! Кто там скребётся, как мышь?
Дверь отворилась, и в комнату вошли Егорша и Колян. В последний раз Илья Семёнович видел их год назад, в камере предварительного заключения райотдела полиции, куда сам же и доставил, задержав за поджог школы. Время и пережитые неприятности наложили на лица мужчин своеобразный отпечаток, так что сначала полицейский их даже не узнал. Они заметили это.
– Илья Семёныч, неужто не признали? – проговорил Колян, заискивающе улыбаясь. – Мы это, Колян и Егорша!
Но участковый уже и сам вспомнил приятелей. И удивился еще больше.
– Неужели сбежали?! – спросил он раздражённо. В это утро капитан Трутнев был не в духе и воспринимал жизнь в мрачном свете. – Вам же еще два года сидеть!
– Как вы могли такое подумать, Илья Семёныч! – оскорбился Колян. – Освободили нас, условно-досрочно. За примерное поведение.
Капитан Трутнев пристально взглянул на них, но не заметил в лицах приятелей ничего, что могло бы вызвать у него недоверие к этим словам.
– За это хвалю, – сказал он. – Значит, вышли по УДО и вернулись в родные края?
– Согласно судебному предписанию, – кивнул Колян. – Вот, пришли засвидетельствовать вам своё почтение и заодно отметиться.
– Присаживайтесь, – показал на стулья вдоль стены капитан Трутнев, а сам остался стоять. – И рассказывайте, как жить собираетесь. Снова пить-гулять станете, да собакам хвосты крутить?
– Обижаете, Илья Семёнович, – произнес Егорша, впервые нарушив молчание. – Мы с Коляном уже не те, что были. Осознали и всё такое прочее. Отныне будем приносить пользу обществу. И я даже знаю, с чего начать. Как говорится, око за око.
– Это как? – поразился участковый.
Но Егорша уже и сам понял, что выразился неудачно.
– Это совсем не то, о чём вы подумали, Илья Семёнович, – поспешно сказал он. И задал неожиданный вопрос: – Мы школу спалили?
Он ждал ответа. Но участковый молчал, не понимая, куда тот клонит. Тогда Егорша толкнул в бок своего приятеля и нетерпеливо обратился уже к нему:
– Спалили, спрашиваю?
– Ага, – растерянно подтвердил Колян, также ничего не понимая, однако не решившись отрицать очевидный факт.
– Ну, вот! – торжествующе заявил Егорша. – Мы сожгли – мы её и отстроим заново. Это я и имел в виду. Школу за школу.
Участковый ничего не ответил, но в его взгляде явственно читалось недоверие. Метаморфоза, якобы произошедшая с Егоршей и Коляном, казалась ему невероятной. Он помнил их совсем другими и не верил, что за год заключения они смогли буквально переродиться. Илья Семёнович никогда не питал доверия к отечественной пенитенциарной системе. По его убеждению, та не исправляла осужденных, а наоборот, превращала даже случайно нарушивших закон людей в матерых уголовников.
Год назад он многое предпринял для того, чтобы его земляков приговорили к условной мере наказания, надеясь уберечь их от тюрьмы. Всю вину он возлагал на заказчика преступления, начальника службы безопасности инвестиционной строительной компании, которая собиралась построить на берегу Зачатьевского озера санаторий. А когда хозяин Усадьбы волхва решил этому помешать, ему отомстили, предав огню школу, которую он к тому времени уже почти построил, вложив в неё немало собственных средств, а также времени и сил. Сначала начальник службы безопасности напоил приятелей до полубессознательного состояния, а затем дал им в руки канистру с бензином и только что сам не поднес горящую спичку к школе. Этот человек и должен был ответить перед законом по всей строгости. Илья Семёнович надеялся убедить в этом следователя, а затем судью. Но выстрел наёмного убийцы помешал ему. Заказчик был убит пулей из снайперской винтовки через окно камеры, в которую его поместили. Это произошло на глазах участкового, его самого забрызгало кровью жертвы, а пуля пролетела совсем рядом с его головой. После этого Егорша и Колян были просто обречены на обвинительный приговор. Не может быть преступления без преступника. Кто-то должен был ответить за поджог школы. Приятелям дали реальный срок – почти по три года каждому.