Испытание жизнью
Шрифт:
– Штой-то так разрядилась? Не праздник чай. Иль ты считаешь за мужем можно сидеть, ничего не делая?
– Почему разоделась? Совсем это не праздничное. Праздничных у меня есть два платья, а это обычное.
– Ну, мы не богатеи, как вы, хорошие вещи бережём. Отвыкай от роскоши.
– Почему не одеться, если есть во что?
– Ты, Ленка, как со мной разговариваешь! Видно мать тебя не научила уважению к старшим.
– Почему? Я просто высказала своё мнение.
– Мам, ну, что ты на неё напала, – заступился за Елену Захар, – Конечно, переоденется, если не во што купим, что
– Вот, вот, опять расходы. Ладно сядне свободны, а завтра што б на рассвете, как штык к столу, позавтракаем и за работу. Лето. По своей усадьбе работ не счесть, да у колхозе надо трудодни зарабатывать. К ужину што б не опаздывать, иначе голодными останетесь. Слуг нет, чтоб по нескольку раз на стол собирать.
Молодые отправились на берег Днепра. Захар прихватил удочки и горшочек с дождевыми червями. Искупавшись, они уселись на берегу, неподалёку друг от друга, и занялись ловлей рыбы. Елене эта забава была малознакома и она то и дело обращалась за помощью к Захару. Но в основном они были заняты всякими пустяшными разговорами. Пересказывали всякие смешные случаи из своей жизни и смеялись друг над другом, совершенно не обижаясь.
Шёл час за часом. Елена почувствовала, что голодна:
– Мы пойдём на ужин? Чтой-то мне захотелось поесть.
– С ужином у нас так, как солнце к закату, так и ужин.
– Так долго ждать? А, раньше нельзя перекусить?
– Не, мать строго соблюдает порядок.
– Так и помереть можно с голоду.
– Знаешь что, – выбросив в воду двух пойманных ёршиков, Захар начал сматывать удочки:
– Ты иди в сторону Глушково, а я побегу, занесу домой удочки и догоню тебя. Зайдём в сельмаг и что-нибудь купим из съестного, деньги у меня имеются.
За ужином Елена ещё раз убедилась, что ужиться в этой семье ей будет очень не просто. Если дома каждый ел из своей тарелки, то здесь все ели из общей глубокой глиняной тарелки, по очереди забирая еду деревянными ложками. Дома её не ограничивали в еде, если она просила добавки, то не было отказа, здесь же на это даже намёка не было.
Когда молодые легли в постель, Елена тяжело вздохнула и прошептала на ухо Захару:
– Ну, вы и жмоты, неужто, всегда так мало едите? Так есть хочется.
– Не, в праздники по боле. Потерпи, утром поговорю с мамкой. Но я почему-то сыт.
Захар совсем не понимал, что шестнадцатилетней девушке такого крупного телосложения просто необходимо хорошее питание для роста и полноценного развития молодого женского организма. Но тем ни менее старался по возможности подкормить её. Работая в поле отдавал свою долю из приготовленного Ульяной обеда. Часто покупал в сельмаге гостинцы.
VIII
Не прошло и года, только молодая семья стала обживаться, Захару пришла повестка явиться в райвоенкомат для призыва на срочную воинскую службу.
На призывной пункт провожали сразу нескольких парней из ближайших деревень. Толпа из родственников и друзей призывников медленно под звуки гармошек продвигалась к призывному
– Что завыли, дуры. Не на войну уходють.
На призывном пункте военком произнёс краткую речь о великой чести служить в Красной Армии и о долге перед Родиной. Разрешил родителям попрощаться с сыновьями и скомандовал погрузку в машины.
Перед тем, как Захар влез в кузов грузовика, Лена подбежала к нему, обняла и прошептала на ухо:
– У нас будет ребёночек, – и оттолкнув добавила, – Ну иди. Береги себя.
Родственники ещё долго стояли, провожая взглядами грузовики, которые были еле-еле видны из – за тучи пыли, поднятой колёсами.
Трясясь в кузове Захар долго не мог опомниться от сказанного Еленой, «Я буду отцом. Смешно и странно».
В общем-то, его одолевало двоякое чувство. С одной стороны, ему было жаль расставаться с любимой женой, особенно после такой новости. С другой стороны, перед ним открывалась возможность посмотреть Мир. До сегодняшнего дня он и бывал-то только в Дорогобуже да в Вязьме.
Призывников привезли на станцию Канютино и с пересадкой повезли на сборный пункт в Смоленск.
Пересадка была на станции Сафоново. До поезда на Смоленск оставалось больше трёх часов.
– Слушайте внимательно, – сопровождавший призывников лейтенант оглядел помещение вокзала и повысив голос продолжил, – Всем подойти ко мне. Слушайте и выполняйте, это приказ. До отхода поезда три часа. Дорога к месту дислокации… Чтобы вы поняли, разъясняю: дислокация это место постоянной службы. Дорога предстоит дальняя, поэтому тем, кто не запасся продуктами, приказываю: пока есть время сходить в продмаг и закупить продукты, столько, чтобы хватило на две недели.
– А, если нет денег, – спросил из толпы ребят рыжеволосый парень, – У меня, например, ни копейки. Думал, нас государство обеспечит.
– Государство конечно обеспечит, если сможет это сделать в пути. Деньги займите у товарищей или на крайний случай у меня. Из солдатского пособия отдадите, когда будете получать.
Несколько человек, шумно обсуждая, что из продуктов лучше купить, покинули вокзал.
Захар развязал небольшой мешок, собранный заботливой рукой Лены. Каравай ржаного хлеба, большая пластина солёного сала, около трёх десятков яиц, ржаные лепёшки, несколько свежих огурцов, пучок зелёного лука, горсти две стручков гороха и завёрнутая в газету соль составляли всё содержимое мешка. Он с удовольствием понюхал сало, «Наверняка взято в тайне от мамки. Такой кусище». Он несколько раз поочерёдно понюхал то сало то хлеб. Нащупал в кармане перочинный нож, который передал ему Григорий, «Интересно, могу ли я перекусить? Нет наверно без команды нельзя». Покопался в мешке и в уголке обнаружил завёрнутые в тряпочку деньги, «Верно батя втайне от мамки положил».