Испытание
Шрифт:
«Чего же медлят!» – недоумевала она. Хотелось крикнуть: «Да уходите же!» Но сама подумала: «А куда?» Вспомнив, что оставила на поляне самолет без охраны, двинулась, чтобы бежать к нему, но удержалась: надо ведь получить обратный пакет. Тогда она подошла к солдату, намеревалась сказать ему: «Передайте дежурному, я жду ответа» – но вдруг ей стало за себя стыдно, и она вернулась к столу.
Из-за кустов донесся все тот же хриплый голос полковника:
– Весь батальон охраны на опушку леса! Закрыть все дороги!.. Сейчас же вызовите ко мне начальников отделов!.. Собрать по тревоге личный состав штаба! Поняли?
– Понял, товарищ полковник!
– Исполняйте!
Грохочущий гул моторов и стрельба становились все слышнее. Мимо Веры в сторону, откуда приближался этот гул по лесной дороге, прошли броневики, за ними пробежала рота охраны. У бойцов были в руках винтовки.
Не успел еще стихнуть топот бойцов, как за кустами снова послышались шаги. Вера обернулась. Отбрасывая по пути раскидистые ветви орешника, на дорогу вышел полковник в сопровождении молодого командира.
– Как вы думаете лететь обратно? – спросил он у Веры, передавая ей пакет.
Вера раскрыла свой планшет и показала прежний маршрут.
– Нет, так нельзя!
Вера вытащила карту и положила на стол. Полковник провел карандашом зигзагообразную красную линию – новый маршрут:
– Немедленно вылетайте, а то еще, чего доброго, подстрелят. – И пожал ей руку.
– Есть немедленно вылетать! – Вера козырнула и быстро побежала на лужайку.
Увидев свой самолет, она облегченно вздохнула. Глотая широко открытым ртом воздух и рассчитывая на «второе дыхание», она побежала еще быстрее. Достигнув самолета, крепко схватилась за борт и в один миг оказалась на его плоскости.
– Товарищ!.. Товарищ летчик!.. Стой! – сквозь шум мотора услышала Вера.
От леса, с той стороны, где грохотала артиллерия, бежал военный.
– Товарищ летчица! – подбежав к самолету, кричал он. – Возьмите раненого комиссара! Ведь иначе погибнет!.. Видите, какая заваруха!..
Понимая, что раненый очень свяжет ее, Вера все же решительно махнула рукой:
– Несите! Только быстрее!..
Ожидать было мучительно: Вере казалось, что ее вот-вот окружат танки. Наконец из-за кустов показались люди с носилками.
Раненый лежал, сжав челюсти, стараясь не стонать.
– Вот тебе, девушка, документы, – фельдшер передал измятую бумагу. – Помни, его фамилия Хватов… А твоя как?
– Железнова.
– Железнова?.. – чуть слышно прошептал раненый. Он закашлялся, изо рта хлынула кровь.
– Летите скорее! – умоляюще глядя на Веру, крикнул фельдшер. – Видите? – он показал глазами на Хватова.
Вера дала мотору газ, и послушный У-2, подпрыгивая, побежал по неровному полю.
Пролетая над Московским шоссе, Вера видела два встречных потока машин: к Москве беспрерывно шли санитарные автобусы и грузовики, большинство из них было загружено ранеными. К фронту двигалось много танков и каких-то высоких, ранее никогда Верой не виданных автомобилей с широкой, как стол, накрытой брезентом доской.
Вспомнив рассказы Кости Урванцева, Вера решила, что это и есть «катюши».
Она оглянулась. Хватов полулежал, запрокинув голову, и не двигался, глаза были закрыты. Фуражка свалилась, ветер пропеллера трепал его светлые волосы.
Взяв курс на север, Вера вскоре приземлилась у дома отдыха, где разместился эвакогоспиталь.
Когда Хватова сняли с самолета и положили на носилки, он неожиданно открыл глаза.
– Ваша фамилия Железнова? – облизывая сухие, запекшиеся губы, едва выговорил он.
– Железнова, – ответила Вера.
– Я воевал с полковником Же-лез-но-вым… – с трудом произнес Хватов и потерял сознание.
– Полковник Железнов – мой отец!.. Что с ним? – идя вслед за носилками, говорила Вера. – Пожалуйста, скажите, что с ним?..
– Товарищ летчица, – остановил ее дежурный врач, – об отце спросите в следующий раз. Видите, ему плохо.
Вера попросила медсестру, чтобы та написала ей о здоровье Хватова, а если его эвакуируют, сообщила адрес госпиталя.
– Куда его сейчас везти?!. Ведь он нетранспортабельный. У нас останется, – сказала медсестра и побежала к подошедшему автобусу: с фронта привезли раненых.
Когда Вера приземлилась на своем аэродроме, к ней подбежал Урванцев. Он шел за самолетом, пока она не подрулила к березам.
«Чего это он за мной ходит?» – досадливо подумала Вера. Сейчас ей было не до его шуток. Она заглушила мотор и соскочила на землю. Нога ее вдруг подвернулась, и Вера оказалась в широких объятиях Урванцева.
– Ходуля, что ль, поломалась? – спросил он.
Вместо ответа Вера оттолкнула Костю. Он не рассердился, а, сведя зрачки глаз к носу, состроил рожу и сказал:
– Вот что, пучеглазая…
– А без фамильярностей нельзя?
– Почему же, товарищ Железнова, можно и без фамильярностей, – ответил Урванцев и вдруг сразу стал серьезным. – Так вот, товарищ Железнова, мне дается задание… – Но не выдержал этого тона и, улыбнувшись, затараторил: – Сейчас мне говорил Владик Федоров, что он поддержал мою и твою кандидатуры. Только взял с меня честное комсомольское, что я по-серьезному отнесусь к заданию командира… С тобой он будет говорить отдельно. Так что нам работать вместе. Ну, что ты так на меня смотришь? Думаешь: «Несерьезный, ветропрах. Какой, мол, из него инструктор?..» Но теперь, Вера, все пойдет по-другому!.. – Он сделал короткую паузу и добавил: – И потом Федоров еще говорил, что нужно серьезно тобой заняться…
Вера нахмурилась и готова была ответить на это колкостью. Но Костя добродушно улыбнулся, и она тут же остыла.
– Ты не ерепенься!.. Со мной еще говорили Рыжов и Кулешов… Рыжов больше напирал на мое сознание, а Кулешов прямо сказал: «Брось ты свое ребячество!» И тому подобное… И приказал, как только ты появишься, сразу тебя к нему привести.
– Ты сказал, что утвердили мою кандидатуру. Значит, меня посылают в школу? – спросила Вера.
– Нет, не в школу… На мое место – ночником летать, туда, – Костя махнул рукой в сторону фронта.