Испытательный срок
Шрифт:
Дролл нависал над Страдом, следя, чтобы тот не отнял ладони от противня.
— И как же ты додумался схватить жгляку голыми руками? — неожиданно спросил мракоборец.
Страд разжал зубы, сглотнул и сиплым голосом рассказал о произошедшем на рыбных рядах.
— В следующий раз будешь умнее, — выслушав, сказал Дролл.
Страд промолчал. Да и что он мог ответить? Начать оправдываться? Опять талдычить, что не знал?..
«Нет, не годится, — Страд по-прежнему упирался ладонями в противень, словно хотел вдавить его в столешницу. — Не хватило ума сообразить, что нельзя брать незнакомую тварь… Вот и поплатился. И винить, кроме себя, некого».
— А кто такие эти жгляки? — спросил он спустя какое-то время, чувствуя себя неуютно под мрачным и пристальным взглядом Дролла.
— Пиявки, — ответил тот. — Измененные водами Лабораторного Канала. Иногда собираются в стаи, охотятся. Настигают добычу, прирастают к ней и начинают травить ядом, выделяемым из пор. Потом высасывают из жертвы все соки. Бывали случаи, когда пьянчуги или драчуны падали в воду и погибали, облепленные жгляками. Кто-то даже сводил таким образом счеты с жизнью.
— Зачем же их ловить? — недоумевал Страд, чувствуя, что разговор отвлекает от боли.
— Жгляки съедобны, если знаешь, как их готовить. Хотя до конца яд все равно не удается выпарить.
— Значит, люди травятся? Знают об этом, но все равно продолжают есть жгляк?
— Верно.
Пораженный Страд открыл было рот, но Дролл опередил и ответил на незаданный вопрос:
— Ты сегодня достаточно прогулялся по восточной окраине. И видел, кто здесь живет. Пьянь, шлюхи, преступники — от мелких воришек до убийц. Думаешь, у них достаточно денег, чтобы покупать нормальную еду? Жгляк продают за бесценок. А многие, кто здесь живет, давно опустились до такой степени… Им все равно, что жрать. Лишь бы насытиться. Жалко других — калек, брошенных стариков. У них нет выбора: или давиться ядовитым мясом, или умереть с голоду.
Страд вновь не знал, что сказать. Он опустил глаза и уставился на противень. Серебристое масло кипело по-прежнему, словно и не собиралось остывать. Понимая, что это лечебное средство, Страд все же не мог отделаться от мысли, что на руках вот-вот появятся ожоги.
— Попробуй пошевелить пальцами, — сказал Дролл. Страд пошевелил. — Хорошо. Болит так же или стало легче?
Страд прислушался к себе и спустя несколько секунд признал, что боль стала затихать. Ушло и желание отнять ладони от противня.
— Ты должен держать руки в масле, пока я не скажу, — Дролл выпрямился. — Уберешь — и все лечение без толку.
Он замолчал, серьезно глядя на Страда.
— Я понял, — ответил тот.
Дролл помрачнел и тихо проговорил:
— Понял он… Тогда сиди. Мне нужно заниматься делами.
Кинув на Страда еще один тяжелый взгляд, мракоборец пошел к выходу. Тот, наконец, решился осмотреться.
Стол, за которым сидел Страд, находился в центре просторной комнаты с четырьмя окнами. Стены украшало множество щитов, луков, арбалетов, копий, сабель, кинжалов, крюков, кистеней, булав, отделенных друг от друга вязью рун. Те были выложены из овальных кусочков янтаря и складывались в сложные магические формулы, незнакомые Страду. С высокого потолка на цепях свисало три железных обруча. На каждом — не меньше десятка тонких свечек. Часть комнаты была загорожена ширмой с вышитым изображением Яблони Мироздания. Перед ширмой стояла узкая кровать, застеленная лоскутным одеялом. Пахло травами, тишину нарушали только треск свечей над головой да шипение серебристого масла.
Боль уходила — Страду уже не нужно было напрягаться и давить ладонями на противень. Он сидел и вспоминал все, что с ним приключилось.
«Сумасшедший день», — подумал Страд, чувствуя тоску по родной Хлопковой деревне.
Уже завтра он вернется домой. Дролл ясно дал понять, что помощники ему не нужны. Тем более бестолковые, готовые без раздумий протянуть руки к любой незнакомой твари.
Страд начинал клевать носом. Он надеялся, что мракоборец позволит переночевать, но не был в этом уверен. Дролл, судя по всему, любил уединение. А со Страдом возился лишь потому, что тот был в серьезной опасности.
«Если велит уйти — уйду, — решил Страд, хотя ему очень не хотелось бродить по ночным улицам восточной окраины. — Просить ни о чем не стану».
Спустя полчаса вернулся Дролл.
— Как руки? — осведомился он, подойдя к столу.
— Почти не болят, — ответил Страд. — Время от времени только. И не сильно…
Мракоборец кивнул и ушел за ширму. Вскоре оттуда донесся металлический лязг. И сразу за ним — яростный рев. Застучало. Потом по жилищу мракоборца словно прокатилась волна тепла, и стало тихо.
«Он применил заклинание, — понял Страд, глядя на ширму и гадая, что за ней. — Против кого-то…»
Снова лязгнуло. Дролл показался из-за ширмы и направился к Страду.
— Кое-что проверим, — сказал он.
В руке мракоборца Страд увидел длинную стеклянную трубочку с прикрепленным к одному концу оранжевым шариком из незнакомого материала. Внутри трубочки была бурая жидкость.
Дролл приблизил инструмент к противню. Слегка сдавил шарик пальцами, и несколько капель вещества упало в серебристое масло. Секунд десять ничего не происходило, потом целебный состав перестал кипеть и почернел.
— Все. Можешь быть свободен, — мракоборец положил трубочку на стол.
Страд отнял ладони от противня. Приблизил к лицу.
Кожа оставалась лиловой, ее стягивало, но отека больше не было. Надрезы покрылись темно-красной коркой.
— Заживать будут долго, — предупредил Дролл, наблюдая за Страдом. — Но тем лучше. Дураков учить надо.
Страд не стал возражать. Он сидел и с тревогой ждал, когда мракоборец велит уйти. Однако этого не произошло: взяв противень, Дролл объявил, что пора ложиться спать.
Стараясь не показывать облегчения, Страд кивнул.
Дролл отнес лист металла, залитый почерневшим маслом, за ширму. Вернувшись, дал Страду легкое одеяло и небольшую подушку, пахнущую травами.
— Ляжешь здесь, — мракоборец указал на лавку возле окна.
Как только Страд приготовил постель, Дролл щелкнул пальцами, и свечи под потолком разом погасли.
Накрывшись одеялом, Страд уставился в окно. Завтра он вернется домой. Но что будет потом?
«Сочувствие, горестные вздохи со всех сторон», — представив возвращение, Страд заскрипел зубами и стиснул пальцами края одеяла.