Испытательный срок
Шрифт:
Изобилие восклицательных знаков показалось нелепым. Смысл написанного тоже…
Незнакомец в грязном плаще закончил возиться с плакатом и словно почувствовал взгляд Страда. Резко развернувшись, он шагнул вперед и застыл.
У незнакомца было очень некрасивое лицо. Болезненно желтое, с темными вздувшимися венами на висках. Нос — тонкий и длинный — напоминал загнутый книзу клюв. В уголках кривого рта поблескивала слюна. Выступающий вперед подбородок зарос коричневой щетиной.
Но больше всего Страду не понравились его глаза.
Увидев Страда, незнакомец ухмыльнулся и, шаркнув, сдвинулся еще на шажок.
— Ты прочитал, да? — голос у него оказался глухой и тихий.
Растерянный Страд лишь кивнул.
— А понял ли ты написанное? — незнакомец прищурился, и его лицо стало еще некрасивее. — Дошла ли до тебя суть? Расскажи.
Страд понимал, что перед ним сумасшедший и сейчас лучше всего развернуться и уйти. Однако взгляд человека в грязном плаще словно сковал его. И, вопреки собственной воле, Страд ответил:
— Думаю, это призыв. Чтобы люди не прятались, когда образуется Червоточина…
— Верно. Верно! — незнакомец оживился. Он приблизился еще на шаг и облизнул губы — быстро, точно змея стрельнула языком.
— Но… зачем? — снова заговорил Страд. — Если остаться снаружи, если не спрятаться… Для многих это обернется гибелью. Разве вы не понимаете?..
— Это вы не понимаете! Вы! Все! — яростно выпалил сумасшедший.
Страд напрягся и сжал кулаки. Если этот сейчас кинется, придется дать отпор. Но удастся ли? Сердце застучало. Левую половину грудной клетки изнутри словно обдало холодом.
— Никто не понимает! — незнакомец посмотрел влево и вправо, ссутулился и прижал кулаки к груди. — Только коров, овец, коз и прочих вонючих тварей прячут в загонах, чтобы уберечь от волков! Человек не должен уподобляться этим мычащим, блеющим, вечно жующим и гадящим где ни попадя! Из-за собственной трусости мы нарекли Червоточину проклятьем… Но это не проклятье! Это дар! Дар, могущий освободить нас от наших отвратительных, полных нужд оболочек!
Глаза незнакомца сверкали. Ссутуленная фигура тряслась.
— Что здесь происходит?
Услышав за спиной громкий бас, Страд вздрогнул. Обернувшись, он увидел стражника. Высоченного, хмурого, заросшего бородой.
— Здесь есть и ваша вина! — человек в плаще, казалось, совершенно не растерялся, увидев представителя закона. Наоборот — впал в еще больший азарт.
«Точно ненормальный», — подумал Страд, чувствуя однако, что напряжение начинает ослабевать. Все-таки рядом стражник…
А человек в плаще, указывая на сурового бородача, продолжал:
— Вы и вам подобные сопротивляетесь! Вы убиваете их! Этих созданий, что несут освобождение! Но они все равно победят! Они будут приходить снова и снова! — на последнем слове он сорвался на визг.
— Прикуси язык, — прорычал стражник, делая шаг навстречу сумасшедшему. — И проваливай, если не хочешь провести ближайшие
— Это истина, — тихо проговорил сумасшедший, присмирев под грозным напором стражника.
— Истина? — сурово переспросил тот. — Это ересь!
Стражник протянул руку к исписанному листу, сорвал его и смял. Лицо сумасшедшего исказилось от злости, но возражать он не осмеливался.
— Уходи, — бросил стражник. — И больше не попадайся мне на глаза, юродивый.
Человек в грязном плаще сгорбился еще сильнее и посеменил прочь, невнятно бормоча. Только после этого стражник обратил внимание на Страда.
— А ты кто такой? — строго осведомился бородач. — Тоже один из ненормальных, которые считают Червоточину даром небес?
— Нет, конечно же, — Страд мотнул головой. — Мне нужно попасть к мракоборцу Дроллу.
— Вот как… — в низком голосе стражника чувствовалось удивление. — Что ж, ступай. Да поторопись. Скоро начнет темнеть, а до дома Дролла далеко.
— Хорошо, — кивнул Страд и чуть заметно поклонился. — Спасибо… — он уже собирался продолжить путь, но помедлил, чтобы спросить еще кое-что: — Скажите, а кто был тот человек? Просто городской сумасшедший?
Стражник помрачнел.
— Если бы… Он фанатик из какой-то секты. И что самое дрянное, таких все больше. Шляются, одетые в лохмотья, и пытаются убедить людей, что не надо считать Червоточину злом и прятаться от тварей. Встанут посреди улицы и начинают голосить, а сами трясутся, взгляд дикий… Наверняка под дурманом каким-то.
Бородач замолчал, и Страд понял, что пора идти. Он еще раз поклонился — стражник ответил кивком — и двинулся дальше.
Из головы не шли мысли о фанатике. Как он говорил? Червоточина — дар, могущий освободить?.. Бред…
Страду было сложно даже поверить, что он действительно это слышал, что кто-то может считать Червоточину даром.
«Он действительно сумасшедший», — твердил себе Страд, пытаясь унять царившее в душе смятение.
Получилось — но не так, как он хотел. Смятение сменилось злостью.
Как смел этот пучеглазый урод говорить такое? Червоточина — дар? А твари, которых она порождает? Тоже дар? Эти рычащие, воющие, визжащие, способные только разрушать и убивать…
Воспоминания семилетней давности вклинились в мысли сами собой.
Глава 3
Хлопковая деревня только-только пережила очередную Червоточину. Женщины, старики, дети — и Страд в числе последних — всего час как выбрались из убежища. Добрая половина домов разрушена: проломлены крыши и стены, выбиты окна. На земле, которую словно избороздили исполинскими когтями, обломки и осколки. В воздухе еще чувствовался запах гари, многие кашляли, а Страд, будто игрушка с заводным механизмом, переставлял ноги, пытаясь осознать сказанное старостой Гармадтом…