Исследования в консервации культурного наследия. Выпуск 3
Шрифт:
Для восстановления натяжения проволоки, стягивающей ребра, и создания жесткой фиксации грудной клетки и позвонков были установлены имитации утраченных межпозвоночных дисков, при этом демонтаж скелета не проводили. Растяжка позвоночного столба была ограничена проволокой, фиксирующей ребра, и длиной несущей арматуры. Для того, чтобы позвонки расходились и было легко устанавливать недостающие детали, в зазоры между позвоночными отростками вставляли деревянные клинья.
«Диски» вырезали из коры пробкового дуба, и после установки их на место, для придания экспонату первоначального вида с внешней стороны оклеивали полосками войлока серого цвета толщиной 3 мм. В работе использовали осетровый клей (ил. 2). Основанием замены войлока пробкой (при изготовлении имитаций дисков) послужило следующее: войлок со временем проминается, и, соответственно, уменьшается высота скелета. Кроме того, толстый слой войлока является хорошим субстратом для развития насекомых-вредителей, а кора пробкового дуба лишена этих недостатков, и ее применение в музейной практике проверено столетиями. «Диски» были разрезаны вдоль, и каждая половина вклеивалась отдельно. Это связано с тем, что через позвонки, ближе к краю со стороны грудной клетки, была пропущена проволока, которая дополнительно фиксировала вклеенные войлочные межпозвоночные диски, первоначально установленные при монтаже скелета. Сохранившиеся четыре оригинальных шейных прокладки оставлены на старых местах. Все войлочные вставки (как старые, так и новые) обработаны водным раствором инсектицида «Эулан», который в настоящее время широко применяется в таксидермии для защиты чучел зверей и птиц от порчи насекомыми.
Копии утраченных фрагментов черепа и четырех позвонков копчика были изготовлены из зубопротезного материала «Протокрил». Для этого с натуральных человеческих костей, хранящихся в остеологической коллекции ЗИН РАН, с помощью альгината снимали форму, затем в нее заливали пластмассу. Далее копии дорабатывали бормашинкой: протачивали каналы нервов и кровеносных сосудов, наносили фактуру, отливку обрезали и обтачивали по форме отверстия на поврежденном черепе. Учитывая нестандартные размеры экспоната, копии позвонков копчика разрезали и с помощью вставок увеличивали до необходимых размеров. После монтажа готовые детали тонировали акриловыми красками. Таким же образом была заменена грубая копия деревянного атланта на пластмассовую, но при этом остальные деревянные фрагменты скелета не удаляли, поскольку по манере вязания проволоки видно, что они были собраны одновременно со всем скелетом, и недостающие кости были утеряны еще до его сборки.
Более мелкие утраченные фрагменты: шиловидные отростки, части нижней челюсти, фрагменты ребер и позвонков – были вылеплены по аналогии с натуральными костями из «Эпоксилина» (пластичная двухкомпонентная эпоксидная масса производства фирмы «Момент»). Некоторую сложность представляла работа по подгонке нижней челюсти к имеющемуся черепу, так как эта челюсть принадлежала более крупному черепу. Поэтому утраченные правый и левый мыщелки пришлось выполнить таким образом, чтобы они хотя бы частично совмещались с черепом.
Кроме того, были удалены следы прежней реставрации (исправлены крепления нижней челюсти, локтевых суставов, соединения между лучевыми костями и костями кистей обеих рук и т. д.). Монтаж костей восстановленных участков повторяет крепеж скелета, характерный для анатомической школы начала XVIII в. Тонкую медную проволоку продевали в просверленные отверстия, соединяя кости между собой. На ее выступающие концы надевали медную шайбу диаметром 4–5 мм и толщиной 0,5 мм и делали 2–3 витка такого же диаметра. В местах, где кости крепились не вплотную, в промежутке между ними, на основную проволоку плотно, виток к витку наматывали такую же проволоку. Для локтевых суставов из жестяных пластинок были изготовлены утраченные и заменены поврежденные части крепежа. Для предотвращения разрушения свода черепа и плотной фиксации самого черепа на металлическую арматуру, выступающую выше шейных позвонков, была вырезана (из коры пробкового дуба) и установлена амортизирующая защита.
Согласно реставрационному заданию для удобства транспортировки экспоната был изменен крепеж нижних конечностей, чтобы они были съемными. Для этого по аналогии с крепежом верхних конечностей были изготовлены латунные шпильки и выточены квадратные латунные гайки.
В результате проведенной работы высота скелета увеличилась на 10 см. Грудная клетка расправилась, улучшилась фиксация ребер, позвонков и черепа, экспонат приобрел свой первоначальный вид (ил. 3). Несмотря на то, что высота скелета не соответствует реальному росту Буржуа, наличие имитаций межпозвоночных дисков, анатомически верная постановка костей, тщательная их обработка и фиксация указывают на высокий профессиональный уровень препараторов начала XVIII в.
Все элементы замененного крепежа и деревянный атлант переданы в отдел антропологии. Скелет великана Николая Буржуа помещен в постоянную экспозицию Кунсткамеры.
Реставрационная работа проводилась при финансировании Петербургской компании ООО «МАКСИМА».
Литература
1. Живопись. XVIII век. Каталог. ГРМ. СПб., 1998. Т. 1. С. 76.
2. Материалы для истории Императорской Академии наук. СПб., 1885. Т. I. С. 42, 45.
3. Беспятых Ю. Н. Петербург Петра I в иностранных описаниях. Л., 1991. С. 76, 184, 193, 225.
4. Вилли К. Биология. М., 1959. С. 431.
Д. С. Таловин. Состояние реставрации археологических коллекций в Нижегородской области
В результате многочисленных археологических и этнографических экспедиций, научно-исследовательской и фондовой работы в музейных хранилищах накопилось большое количество бесценных произведений искусства, памятников истории и культуры из различных материалов (камня, дерева, кожи, металлов и т. п.). Очевидна необходимость сохранения и изучения исторического и культурного наследия. Между тем, знакомство с коллекциями, находящимися в музеях Нижегородской области показало, что многие предметы имеют различные повреждения и нуждаются в реставрационной помощи. В особенно тяжелом положении находятся археологические коллекции.
Такое состояние дел обусловлено рядом причин. Одна из них – отсутствие до 2005 г. в Нижегородской области реставраторов, специализирующихся на археологических предметах из различных материалов. В результате этого большинство археологических коллекций никогда не подвергались реставрации и консервации, в том числе и многие коллекции, переданные в краеведческий музей (ныне Нижегородский государственный историко-архитектурный музей-заповедник – НГИАМЗ) деятелями Нижегородской губернской архивной комиссии (НГУАК) в конце XIX – начале XX в. Не в лучшем состоянии находятся и коллекции, поступившие на хранение в фонды в последнее время. Сложившееся положение усугубляется отсутствием при проведении археологических раскопок специалистов, владеющих методами полевой консервации. Кроме того, у многих археологов отсутствуют четкие представления о влиянии внутренних и внешних факторов на сохранность предметов во время их раскрытия. Стремление получить максимум информации в полевых условиях или попытки самостоятельно очистить предмет от продуктов коррозии зачастую приводят к утрате ценнейшей информации. В частности, незамеченными остаются декоративные элементы отделки: покрытие одного металла другим, инкрустация. О стабилизации в таких случаях материальной основы говорить не приходится. Более того, использование в целях закрепления предметов из металла бытовых клеев, как правило, служит катализатором разрушительных процессов уже в условиях музейного хранения. Широкое использование для очистки предметов из меди и ее сплавов двунатриевой соли этилендиаминтетрауксусной кислоты (трилон Б) приводит не только к полному удалению продуктов коррозии, в том числе и благородной патины, но и к растравлению металла и фрагментации предмета.
Актуальной является проблема расчистки археологических тканей в раскопе, их извлечение и последующее хранение. Часто предметы из органических материалов (ткани, кожа) лишь фиксируются на фото и в полевых дневниках. Дальнейшее их использование как исторических источников и экспонатов музеев становится невозможно.
Как правило, менее всего опасения за сохранность и возможность последующего изучения вызывают археологические находки из силикатных материалов и, прежде всего, средневековая керамика, отличающаяся в большинстве случаев хорошим обжигом. Чего нельзя сказать, например, о керамике неолитической, черепки которой отличаются большой хрупкостью. Она наиболее подвержена не только механическому, но и химическому разрушению. Наиболее частые структурные изменения, с которыми приходится сталкиваться нижегородским археологам (шелушение поверхности, отрывы чешуек поверхностного слоя и расслоение керамики по всему объему), вызваны целым рядом внутренних и внешних факторов. Это низкая и неравномерная температура обжига, избыточное количество непластичных примесей и т. п. Наличие водорастворимых солей и большая пористость керамики приводят к кристаллизации солей на поверхности предмета после его извлечения и возникновению внутреннего напряжения. В силу этого предметы из слабообожженной керамики требуют особого внимания при полевой консервации и последующей реставрации. Так же, как и в случае с предметами из органических материалов, зачастую приходится лишь фиксировать наличие изделий из стекла. Подвергшись почвенной коррозии, стеклянные вещи (некоторые виды бус) рассыпаются при попытке изъять их из земли или в процессе транспортировки.
Далеки от норм и условия хранения археологических материалов в музеях области. Нередки случаи, когда под хранилища приспосабливают помещения, совершенно для этого непригодные. В результате предметы из металла подвергаются рецидивной коррозии, изделия из меди и ее сплавов поражаются «бронзовой болезнью», разрушаются вещи из органических материалов. Необходимость соблюдения определенных температурно-влажностных режимов – банальная истина. Но в одних случаях это невозможно по техническим причинам, в других – из-за слабого представления некоторых музейных сотрудников о влиянии окружающей среды на материальную основу предметов и незнания простейших методов превентивной консервации.