Исследователь
Шрифт:
Фред выплюнул жука. Затем отошел в сторону. Плот был груб и запятнан сажей, но крепок, четыре метра длиной и сантиметров тридцать толщиной.
Фред подтащил его к кромке воды. Капли пота стекали по носу и попадали ему в рот. Ему безумно хотелось сфотографироваться: он представлял, как удивленно и обрадованно посмотрит на этот снимок отец. В конце концов он неохотно вернулся на поляну.
Первое плавание
Лайла ждала его возле шалаша. Обхватив руками колени, она сердито смотрела на Фреда:
– Ты!
– Я был внизу, у реки.
– В следующий раз напиши на земле записку!
– Хорошо. Я прошу прощения. – Но Фред едва слышал ее слова. – Плот готов! Пойдем испробуем его?
– Сначала Макс должен почистить зубы. У него воняет изо рта. Это пугает стрекоз.
Лайла сорвала четыре веточки и разодрала их ногтями на манер кисточек.
– Вот. – Лайла протянула одну из них Фреду. – Не хватало еще, чтобы у нас зубы выпали.
Фред не мог не признать, что ему стало лучше, когда он счистил грязь с зубов. Но его переполняло нетерпение. Он трижды провел щеткой по зубам и отбросил ее в сторону.
– Пойдемте! – воскликнул он, как только Кон сплюнула в стоячую лужу.
Они побежали к реке. Пока все переводили дух, Фред показывал, где завязал двойные узлы и где добавил дополнительные ветви по периметру.
– Что ты теперь от нас хочешь? – спросила Кон. – Чтобы мы тебе похлопали?
Честно говоря, Фред не отказался бы от этого, но в ответ только улыбнулся:
– Нет, я хочу, чтобы вы сели на плот.
Он подтолкнул плот к воде. Проскользив по илу, он с плеском упал на воду и накренился на правый бок. У Фреда замерло сердце, но в конце концов плот выправился. Он покачивался на воде, подобно боевому кораблю, и в глазах Фреда был красивее любой роскошной яхты. Фред крепко держал в руке лиану, привязанную к одному из углов.
– Он плавает! – воскликнул Макс.
– Само собой, – кивнула Кон. – Он же из дерева.
Фред вошел в воду, скрестил пальцы и забрался на плот. Плот просел под его весом, а затем снова поднялся, покачиваясь на воде. Он подвел его ближе к берегу.
– Залезайте! – сказал он.
– Макс, постой… – начала Лайла.
Но никто не успел его остановить – Макс скатился по берегу к самой реке, поднялся и выплюнул грязь.
– Подними меня! – сказал он.
Фред подхватил его под мышки. Кон и Лайла не стали торопиться, внимательно всматриваясь в воду, чтобы не столкнуться с пираньями. Фред протянул руку каждой из девочек. Лайла приняла его помощь, Кон – нет. Плот качался, пока они рассаживались по местам, но вскоре все они устроились среди деревяшек и лиан.
– Работает! – сказал Макс.
– Пока что, – угрюмо заметила Кон.
– Давайте сплавимся вниз по реке! – предложил Фред.
– Зачем? – спросила Кон. – Мы проверили: он нас выдерживает. Ты ведь этого хотел?
Под кронами деревьев течение было медленным, но в середине вода пузырилась от скорости. Фреду не терпелось вывести плот на самую середину.
– Давайте попробуем, – сказала Лайла. Она вцепилась в края плота так сильно, что у нее побелели костяшки пальцев, но в глазах
Фред взял в руки отполированный кремнем шест, который был вдвое выше его роста. Плот под ними покачнулся. У Фреда екнуло сердце.
– Осторожно! – сказала Кон, лицо которой посерело. – Не плыви слишком быстро. Нам ведь нужно будет вернуться назад.
Но течение подхватило плот, развернуло его и понесло вперед. Плот немного просел, но не перевернулся. Фред пригнул голову, уворачиваясь от ветки растущего на берегу дерева, которая могла ударить его прямо в глаз.
– Это кайман? – спросила Кон, указывая на противоположный берег.
Макс округлил глаза:
– Пусть он уйдет!
– Нет! Никакой это не кайман. Просто дерево, – сказала Лайла и взяла брата за руку, но потом посмотрела на Кон поверх его головы и шепнула: – Возможно.
Фред подвел плот к берегу. Казалось, сердце вот-вот выпрыгнет из его груди.
Они неслись по зеленому коридору. Фред пытался контролировать их курс шестом. По обоим берегам ветви деревьев касались воды, напоминая театральные кулисы.
Фред подумал, что река словно сцена. Над головой порхали две яркие птицы с желтым брюшком.
– Голубые ара! – воскликнула Лайла. – Я так упрашивала маму завести такого дома, но она сказала, что Макс и так слишком криклив – не хватало нам еще попугая.
– Забавно, – сказала Кон. – Я раньше о птицах почти не думала. Если сравнивать со здешними, складывается впечатление, что английские птицы всегда одеваются, как на собеседование.
Солнце отражалось в воде и слепило их зелеными и серебристыми бликами. Фред шел вниз по течению. Река раздваивалась.
– Нужно запомнить, в какую сторону мы свернули, – сказал Фред. – Иначе мы потеряемся.
Последовала пауза.
– Я могу это запомнить, – наконец сказала Кон.
Фред удивленно посмотрел на нее. Кон была не из тех, кто часто вызывался что-нибудь сделать.
– У меня… У меня фотографическая память, – призналась она.
– Правда? – пораженно спросила Лайла. – То есть ты видишь все, как на картинке? Ты так запоминаешь все или только некоторые вещи?
– В основном карты, формулы и схемы. Я раньше рассматривала их за обедом в школе. Прямо в голове, конечно. Все считали меня странной.
– Глупые они! – бросила Лайла. – Вот бы мне так уметь.
Фред развернул плот, орудуя шестом.
– Сейчас мы повернули налево, так что на обратном пути последний поворот будет направо, – сказала Лайла.
– Правильно, направо, – кивнула Кон и улыбнулась. Улыбка преобразила ее лицо: ее щеки поднялись, глаза стали узкими щелочками, губы растянулись едва ли не до ушей. От прежней недотроги не осталось и следа. – Если будешь говорить направление, мы вместе запомним дорогу. Если хочешь.